Тонкие браслеты, подчеркивающие изящество запястий; крупные серьги, повторяющие рисунок подбородка; пуловер, надетый на голое тело, дабы подчеркнуть фактуру кожи, — разглядывая фотографии этих мужчин-проституток, я училась искусству макияжа. На свете не было никого более женственного, чем эти мужчины, которые показывали мне, каким жестом касаться рукой плеча, как красить глаза, какую позу принимать, ложась в постель. Почему? Потому что они задавались тем же вопросом, что и я: «Как стать женщиной?» Самый важный, ключевой вопрос.
Так вышло, что Нана, Белинда, Джеки и Кобра вдруг оказались рядом со мной на скамейке, словно добрые феи из старинной сказки, спешащие на помощь тому, кто попал в беду. Мы сидели вместе на площади в Венеции и ели четвертушку остывшей пиццы. Феи склонились надо мной и шепнули, что это и правда глупо — идти на вечеринку и надеяться, что из этого что-нибудь получится.
— Но тебя никто не осудит, потому что никому нет до тебя дела, — сказала Нана. — Как часто люди не позволяют себе сделать то или другое только из-за того, что кто-то якобы косо на них посмотрит.
— Полный идиотизм, — подтвердила Джеки. — Но в идиотизме главное — идти до конца. Тогда он оборачивается отвагой. А все эти уроды, которые мешают нам жить, потому что мы боимся, как бы они не подняли нас на смех, в могилу вместо нас не лягут. Мало того, они даже на наши похороны не придут.
— Дорогуша, — сказала Белинда. — Твоя любовь — это карикатура.
— А твое упорство нелепо, — добавила Джеки.
— Но надо верить в красоту и в героизм нелепости, — подбодрила меня Нана.
— Потому что люди «хорошего тона», — заключила Кобра, — смертельно скучны, а скука заразительна.
В назначенный час Жерар Рамбер пришел за нами в бар «Гарри». На нем был костюм из сирсакера цвета яичной скорлупы, переходящего в цвет сливочного масла, под мышкой он держал номер «Репубблики». Под пиджаком угадывалась тонкая льняная сорочка, темно-синяя и слегка помятая. На ноги он надел ярко-оранжевые галоши, чтобы обезопасить свои мокасины на случай аква альта. Он вел себя как человек, которому все равно, что подумают о нем окружающие, и его пренебрежительное отношение к тому, нравится он кому-то или нет, делало его неотразимым. Я познакомила его с Мишелем. Они тепло пожали друг другу руки. Затем Жерар подтвердил, что ресторан «Иль Франчезе» пользовался в Венеции большой популярностью, следовательно, шансы, что Вероника придет на вечеринку, довольно высоки.
Перед баром «Гарри» нас ждало водное такси — мотоскаф лакированного дерева; в кабине стояли обтянутые белой кожей банкетки и витали ароматы женских духов, масла моноя и ванильного крема. По дороге Жерар объяснил нам, что сам едет на прием потому, что должен, но надолго не останется, так как тамошняя публика его не воодушевляет.