В середине лета 1577 года три огромных корабля английского Королевского флота благополучно входили в устье Двины. Николай напряженно всматривался в каменистые холодные берега. С радостью слушал громкие, надрывные крики чаек, которых никогда не увидишь и не услышишь в открытом море. Они всегда были первыми вестниками, которые встречают моряков после дальнего похода и оповещают их своими криками о близости берега. Как давно Николай не был на русской земле. Уже целый год. «Вернулся ли из похода на Ливонию Иван Грозный? Как себя чувствует крестный? Как сейчас выглядит Марфа? Ведь в ее возрасте год – это очень много!» – размышлял Николай, стоя на полубаке.
Пошла бесконечная череда больших и малых островов, но старый лоцман, знакомый Николаю еще по прошлому походу, уверенно вел караван английских каракк к цели. Вот вдали появились Холмогоры. Главный город Русского Севера. Первым путешественников встречал Нижний Посад. Извечная красота старинного русского деревянного зодчества.
Один за другим большие корабли горделиво подошли к пристани. Им пришлось встать борт к борту. До того они были велики для сравнительно небольшой холмогорской пристани, что они все разом никак не могли уместиться. Двое мытарей уже спешили приступить к своим обязанностям, когда на берег по трапу спустился Николай. Он показал им грамоту, подписанную самим Иваном Грозным, и те дружно приуныли. Немалый куш, который они надеялись содрать с трех огромных кораблей, прошел мимо их рук.
Отбыть в Москву Николаю сразу не удалось. Потребовалось немалое время, чтобы перегрузить товар и орудия на речные суденышки. Теперь им предстоял далекий путь вниз по Двине, затем по Сухонке к Волге. Туда большие английские корабли пройти не смогут. К тому же на то, чтобы собрать нужное количество разношерстных плавсредств, тоже понадобилось время. Но Николаю это удалось. На пристани под погрузкой стояли и ушкуи, и струги, и ладьи, и поморские кочи. Груза было не просто много, а очень много. Оттого и судов, и суденышек потребовалось тоже очень много. Целые три недели Николай ходил по Двине на ладье воеводы в поморские города и уговаривал купцов продать им свои лодки или идти в Москву самим. Все было не так и просто, но ему в чем-то и повезло. В Холмогоры прибыли вологодские купцы на насаде. Это такие большие баржи с парусами. Они с охотой присоединялись к посольскому каравану. Были в караване и другие купцы, которые после долгой поморской зимы везли в Москву пушнину, пеньку, слюду, соль и, как ни странно, но поморский жемчуг. Оказывается, был такой на севере и весьма дорого ценился. Под охраной доброй дружины в большом посольском караване купцы чувствовали себя в большей безопасности. Местный воевода смог в помощь и для уважения к посольству выделить десяток человек, а остальных за деньги пришлось набирать из местных поморцев да из экипажа английских кораблей. И здесь снова Николаю оказал большую помощь Томас Грешем. Его слово имело вес и среди простых матросов, но скорее всего, здесь большую роль сыграл толстый кошелек королевского банкира, хотя сам англичанин упорно уклонялся от объяснений.