!). А ведь совсем недавно мы с равным нетерпением ожидали встреч!.. Потом их стала ждать только я.
Вспоминаю все это и пытаюсь понять, что там можно было исправить, чтобы избежать разрыва… Вот мы с любимым подъезжаем к моему дому, и, еще не простившись со мной, Леня уже куда-то спешит: в гараж, на работу, на важную встречу. А я не имею сил попрощаться и уйти, хотя и слышу, как в его голове, сразу включившись, бодро затикал таймер. Пробую сопротивляться, сижу, вцепившись в сиденье. «Я… скучаю по тебе…» – выдавливаю слова. Мне тяжело говорить, потому что все это уже много раз сказано, и он меня давно не слышит. «И я по тебе скучаю, – с сентиментальной грустинкой сообщает милый. – Ну, давай, беги, а то уже опаздываю…» Некоторое злорадное утешение получаю, от души хлопнув дверцей ненаглядной его машинки – Леня этого ужас как не любит. «Я не опять обиделась, – возражаю на усталый вопрос. – У меня обида хроническая». Ему всерьез надоели мои жалобы, но я не могу остановиться – он ускользает от меня, и это мучительно. Я совершаю одну глупость за другой…
Шум на лестничной площадке вытолкнул из засасывающих воспоминаний. О господи! Да что там такое? Подбежала к глазку. Ну ясно: соседи опять дерутся. Обычное дело. Год назад, когда агонизировал наш с Леней роман, они тоже подрались и отец серьезно порезал сына. Вроде бы выпивали, заспорили, схватились за ножи… Парень лежал на полу у входной двери в темно-красной застывающей луже, и голова с перерезанной наискось шеей была неловко подвернута. «Скорая» выносила его на одеяле. Он качался, как в гамаке. И мы тогда думали, что он умер.
Между тем сосед выжил. Пришел из больницы с кривой шеей, и они с матерью забрали заявление из милиции. Покинув следственную тюрьму, домой вернулся слегка виноватый папаша. Жизнь благородного семейства почти тотчас же вошла в прежнюю колею пьянок и драк.
А у меня тогда так ничего и не наладилось, и через пару недель мы с Леней совсем расстались. Состоялось очередное объяснение. Я, по своему обыкновению, плакала и жаловалась: «Так тяжело… Все время жду чего-то, ты всегда не со мной…» Он сокрушенно кивал с виноватым видом. И тут я выпалила, словно ва-банк сыграла: «Ты что – разлюбил меня?..»
Ну разве такие вопросы задаются для прояснения реального положения дел?! Да нет же! Об этом спрашивают, только чтобы услышать горячее опровержение и чтобы после сентиментального объяснения, проникнутого взаимным страхом потерять друг друга, все сразу устроилось к лучшему. А Леня помялся и, не глядя на меня, пробормотал: «Не знаю… Как-то все разладилось…» Словно плетью ожег.