– Ничего не дура! Ты моя красавица, – любуясь и ласково поправляя дочери волосы, убежденно возразила Мария.
– Да какое там… – отмахнулась Ева. – Красавицу нашла. Уродина я. И дура. Мам, ты меня презираешь?
– Что ты, Евка! – взвилась Мария. – Я тебя люблю! И ты же ни в чем не виновата! Не повезло тебе, вот и все. Но ведь это временно, Евочка, это временно, жизнь то так повернется, то эдак…
– Ты просто не представляешь, как я жила последнее время, – перебила дочь.
«Еще бы я не представляла!» – подумала Ева.
– Я сама себя презираю, – сказала дочь. – Знаешь, позови он обратно – я б вернулась. – Она опять заплакала. – Почему так? Почему я люблю его? Он же сволочь!
– Ну а что тут удивительного? – Маша тихо водила рукой по Евиным волосам и так же тихо говорила, спокойно, задумчиво, как о деле для нее совершенно ясном: – Ну как бы ты не влюбилась? Знаешь, такие мужчины имеют дьявольскую силу против девушек. Я ж тебя о том и предупреждала, но уже, видно, поздно было… А этот – красивый, глазами так и прожигает… и голос такой, что прям в душу, и речи все сладкие… Как тут не влюбиться?
Ева удивленно посмотрела на маму:
– Откуда ты знаешь?
– А-а… – отмахнулась мать. – Догадываюсь.
Но дочка уже опять была вся в своем горе.
– Почему мне так не повезло? – бубнила, обливаясь слезами.
– Не в тебе дело, Евочка, – бормотала мама. – Так жизнь устроена, не можем мы идти только прямо. И без потерь не проживешь, и без боли не получится… Наверное, во всем есть смысл. И то, что мы не всегда его видим… Ну, может, это тоже имеет какой-то смысл.
Ева всхлипывала, роняя слезы.
– Мама, ну ты все не о том говоришь. Смысл какой-то… Что мне делать? Я без него жить не могу, а он меня знать не хочет. Мама, за что он так со мной? – И опять ревела в голос, поливая слезами материнское плечо. – Он самый лучший, он единственный… Как я без него буду…
– Не для жизни он, Ева.
– А для чего? – прогундосила дочь.
– Для вспышки. Такой уж человек тебе встретился. Идет по жизни, и везде от него короткие замыкания. Вспышка – и перегорают провода. С таким жить нельзя. Да и сам, как остановится, почти сразу бесится, места себе не находит.
– Да откуда ты знаешь?
– Живу давно. Видела таких. Сама была вспышкой. Всю душу пожег вот такой же мне, как твой Витька, – вздохнула мать.
– С ним было так хорошо, – бесцветно проговорила Ева.
– Ну и хорошо, что было хорошо, – кивнула Мария.
– А теперь плохо.
– Это пройдет, доча, вот увидишь, это пройдет, – убежденно тряхнув головой, заявила мать.
– Мне так больно, мама.
– Только немножко потерпеть – и все пройдет, следа даже не оставит, – уверенным тоном врала Мария Егоровна. – Вот точно знаю, и по жизни, и по собственному опыту.