Спать, спать,
Видеть сны,
Сны березы,
И сосны,
И речного бережка,
И травы, и камешка.
Птица спит.
Ослик спит.
Все, что будет после, — спит…
Наступила тишина. Все разбежались по своим местам, зарылись в пух. И Зое Дедушка указал место. Было так приятно и странно: сверху и снизу пух, а ты — будто птенец, птичий ребенок.
— Тебе нравится у нас, Зося? — шепотом спросил Лиловый Пурзя из дальнего угла.
— Да, очень, — ответила Зоя.
Дедушка Музыкант задул огонек. Стало темно, уютно, тихо. Зоя положила левую ладошку на правую, а на сложенные ладошки — голову и тотчас же заснула. Ведь она так устала…
Оранжевый день
Зоя проснулась от яркого света. «Какое солнышко!» — подумала она. И ошиблась. Дело было совсем не в солнце. Зоя села, стала снимать с курточки пух, вспомнила, как перед сном было весело. Но теперь почему-то прежней радости не было. Почему? Зоя стала быстро перебирать в уме, что же случилось? Что было? Она всегда так делала, когда приходила тревога. И вспомнила: попала к пурзям, они ей понравились. Хорошо; пурзи были рады. Все рады ей. Отлично; было красиво от лилового неба; потом весело; потом уютно в пуховом гнезде.
Так что же?..
И вдруг поняла: мама. Мама, наверное, волнуется. Надо поскорее сообщить ей, что все в порядке. Зоя вскочила и сразу села снова: как же она это сделает? Разве она знает обратную дорогу?
Зоя огляделась. От теплого света комната, похожая на гнездо, казалась еще уютней. В ней теперь был только старик. Старик с носом, похожим на сучок, с круглыми лилово-синими глазами. Он, как вчера, сидел в углу, будто и не спал вовсе. А пурзи что-то не показывались — лишь иногда то здесь, то там шевелился пух.
— Доброе утро, Дедушка, — робко сказала Зоя.
— Сегодня оранжевым дышим, В оранжевом свете живем! — проговорил он вместо приветствия и кивнул Зое. Но потом вдруг склонил голову набок: — Милая Зося! Разве мы тебя чем-нибудь обидели?
— Нет… — залепетала Зоя. — Нет, меня… никто…
— Но тогда почему же ты плачешь?
— Я не плачу… Я только хотела заплакать.
— Это все равно, — сказал Дедушка Музыкант.
Он прикрыл круглые глаза и долго сидел молча. Зоя все ждала, когда снова зазвучит его странный голос — голос басовитой дудочки. Вот Дедушка Музыкант опять поглядел на нее:
— Так чего же ты плакала?
— Я подумала о маме. Она беспокоится… Дедушка, который теперь час?
Старик удивился:
— Видишь ли, я… я не знаю, о чем ты спрашиваешь.
И по его круглым глазам было понятно, что он говорит правду. Всегда говорит правду.
— Часы, часы! — пыталась объяснить Зоя.
— Часы?
— Да. Вот… на руке бывают, на стене…