Дурные дети Перестройки (Шаманов) - страница 31
— Ты чо, Стенич, какая Наташка? Боря!
— Да им похуй, сейчас всё поймёшь.
И тут из всех зарешеченных окон второго этажа начинают вылезать отёчные хари и руки обитательниц буйного отделения.
— ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!
— ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ Наташка!!!!!
— Меня выеби!!!! Меня!!!!!!!
— Она пиздит! Я Наташка! Меня! Меня еби!!!
— Что хочешь делай!!!
— В жопу дам, в жопу, иди сюда!!!
— Идите нахуй, вы старые и страшные, хуй вам! Если, серьёзно, молодые есть, то позовите?!! — подзадоривает Стенич.
— Я молодая! Сколько ты любишь?
— Я молодая!
— Я молодая!! Покажи хуй!
— Покажи хуй! Покажи хуй! Покажи хуй! — Начинает скандировать десяток срывающихся голосов, обладательницы которых прижимают свои возбуждённые лица к зарешеченным форточкам и просовывают в них свои пальцы к нашим молодым мужским телам, стоящим в десятке метров от обезумевших, похотливых рук.
— Большинство «буйных» каждый день дрочит по несколько часов, — меланхолично отмечает Стенич, — «тихие» — только ночью и в тихий час, а «буйные» — напролёт целыми днями, и многие любят прилюдно. Они там по несколько месяцев сидят, некоторые и по несколько лет, мужиков вообще почти не видят, а ебаться постоянно хотят. Их за это даже наказывают иногда, когда они от дрочки жрать перестают или не слушаются, колют всякой хуйнёй, но это редко помогает, — говорит под нестерпимый бабский гвалт купающийся в женском внимании Боря.
— Ну ладно! — и он достаёт хуй и начинает ссать в их сторону и петь на ломаном английском наизусть «My Way», имея в виду, естественно, Сида Вишеза в известном клипе, а не Фрэнка Синатру:
В решетки начинают биться и стучать с такой силой, что в отделении начинается переполох:
— Ай, какой хороший. Давай-давай, малыш!
Хохочущий Стенич, заправляя член в штаны, уже преодолевает заросли крапивы — появились санитары, некоторые из них его знают.
Стенич как-то раз оказался в Парголово на Северном кладбище, ездил с родителями к дедушке на могилку и видел, что на одной из могил, неподалёку от дедушкиной, кто-то посадил мак. Мак обильно разросся на солнышке, и Стенича, который его собрал на бинтик и сварил себе «чёрное», озарило. Ведь могилы это почти грядки, за ними часто никто не следит, да если и следит, не все будут против того, чтобы на могилке вырос мак. В конце концов, мак это даже весьма символично, типа «Спи спокойно, милый друг, и пусть бог Морфей сделает твой сон сладким».