— Памдор, агурэц.
— Манан-манан-манан-манан.
— Тересня-тересня-тересня.
Слива быстро начал охуевать. Купил себе килошник травы на Алёнкины деньги, ходит постоянно укуренный и говорит, что травы у него нету. Сам всё время шкерится домой и долбит под одеялом. Потом выяснили, что трава у него-таки есть, и я даже заменял ему магнитофон на траву, Слава так отчаянно торговался и жадничал, что я взял стакан вместо полутора. Собственно, тогда и случился наш с ним, фатальный для них с Алёнкой разговор, разговор циничного опиушника с наивным марцефальщиком. Явился ко мне после этого обмена Слива, весь в лучах, накуренный, и говорит среди прочего:
— Заебало долбить, сейчас, только что, косяк сдолбил перед выходом и мало прёт, прикурилась, а фена не хочется. Хочу купить три грамма герыча, распробовать с Алёнкой.
— Ты чё, дурак? Подсядешь.
— Я фен по десять граммов протарчивал за неделю, и живой, а он сильнее.
Многие винтовые «хмурый» презирают и не понимают, какой кайф рубиться, блевать и оставаться без их любимого прихода с мурашками и шевелением волос. А поэтому не верят, что могут на герыч подсесть и начать маниакально жрать его каждый день.
— Герик это не фен, Слава.
— Не хочешь помочь, познакомь с Виталиком или с ещё каким-нибудь барыгой.
— Мне вас с Алёной жалко. Подумай.
Но хотелось травы, и у Сливы она была, он всю эту игру прекрасно понимал:
— Чего ты душишься? Я тебе травы насыплю.
— Ок.
Виталик, непотопляемый торчок из моих ровесников, втянулся, как я помню, тоже, когда познакомился с барыгой. Любитель хард- и даб-коров быстро нашёл со Сливой общий язык. Через месяц, как по часам, Слива уже на дозняке, через два уже на пару с Алёной. Сначала думают, простудились, сопли, спину ломит, типа надо подлечиться от затянувшегося ОРЗ. Я стучу пальцем по голове и кручу им у виска. Но Слива самый умный, культ Сливы в Семье, и герыч продолжает бесперебойное поступление в вены молодой ячейки общества.
* * *
Сижу как-то у Виталика, раскумарились, стук в окно. Виталик живёт на первом этаже и торгует героином в окно. Виталик, не глядя, кто там:
— Это Слива. Будет просить чек пожирнее.
— Откуда ты знаешь?
— Он каждый день в это время приходит, после работы.
Открывает окно, и действительно, Сливин голос:
— Привет, мне Гарыныча, на 100 рублей, подлечиться.
— Давай бабки.
— Ты только посмотри чек пожирнее.
— Конечно, — Виталик берёт обычный чек на 0,1, хладнокровно с блуждающей улыбкой отсыпает половину и забодяживает туда 0,2 сахарной пудры. Я, удивлённый такими пропорциями, говорю ему, смеясь:
— Виталик, как ты можешь так много пудры сыпать? Он ведь заметит, что это бадяг! Палево.