Секретарь райкома восстанавливал историю движения звено за звеном, как цепь преступлений, убийств, интриг и предательства по отношению к той самой Украине, о судьбе которой якобы пеклись вожаки организации.
- Добре, добре, - похваливал Забрудский, - такие слова, и не по бумаге... - Он наклонился к соседу по президиуму, председателю райисполкома Остапчуку.
- Переложи живое слово на бумагу, - сказал Остапчук, изнывая от жары, - и все пропало.
Остапчук надел по совету жены новую сатиновую рубаху и мучился в ней с непривычки. Сатин прилипал к голому телу. Куда сподручней гимнастерка, сквозь нее легко дышит влажная от духоты кожа, да и привычней в ней бывшему старшему сержанту.
Ткаченко объявил текст обращения:
- "Не желая напрасно проливать кровь, не желая омрачать знаменательные в истории советского народа праздничные дни Победы, Президиум Верховного Совета Украинской Советской Социалистической Республики, Совет Народных Комиссаров УССР и Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Украины предоставляет участникам украинско-немецких националистических банд последнюю возможность покаяться перед народом и честным трудом искупить свою вину..."
Когда был указан срок явки с повинной, в зале сразу зашелестели, многие записывали. Выждав необходимую паузу и переведя дух, Ткаченко более звонким и громким голосом дочитал:
- "...Это последний срок и последнее предупреждение. После указанного срока ко всем участникам банд будут применены строжайшие меры, как к изменникам Родины и врагам советского народа... Если враг не сдается, его уничтожают - такова воля украинского народа".
Ткаченко отложил обращение, вгляделся в зал:
- Вот что мы хотели доложить вам, товарищи. Доложить о мерах, принимаемых правительством и партией от вашего имени для того, чтобы вернуть всех к мирной жизни, прекратить субсидированную из-за кордона борьбу украинско-немецких банд, националистических банд. Разъясняю условия амнистии, как она будет проводиться...
Люди притихли, вслушиваясь в каждое слово.
- Пускают слухи, мол, обман один - выйдут хлопцы из схронов, а их запакуют, голубчиков, в телячьи вагоны - и в Сибирь. Не верьте слухам! громко сказал Ткаченко.
Зал зашумел, задвигался, пришлось звонить колокольчиком.
Напоследок Ткаченко не без ядовитости развенчал "великомученика" Евгена Коновальца, рассказал о том, как Коновалец получил в Роттердаме "подарок" от гестапо и как "розирвало його на шматки".
Скупо посмеялись только первые ряды.
- Эффекта не получилось, - заметил Забрудский.