— Так он знал, что Большой рывок сделает! А мы — серые для него.
— Эти двое по твоей милости срисовали нас и в профиль, и анфас. Кого Сырцов в больнице повязал? — вдруг спросил Хан.
— Меня, — тихо признался стеснительный Белек.
— Руки покажи, — приказал Хан. Белек, прикрыл глаза и вытянул перед собой обе руки. Как слепой над пропастью. Хан встал со стула, подошел к нему и пальцем ткнул в татуировку. — Ты что, Колобок, думаешь, эту картинку Сырцов не рассмотрел?
— Ну, — согласился Колобок.
— Мы — не серые для них. Голые. И нас, голеньких, ждут в первую очередь у, как ты изволил выразиться, смирновской будки. Твоя уголовная горячность предусмотрена ими как один из возможных вариантов.
— Я их кончу, Хан, — по-блатному истерично твердил Колобок.
— У тебя была для этого единственно устраивающая нас возможность. Вдалеке от столицы, в другой области бесследно исчезают два неизвестных гражданина. И все. Их московские дружки из МУРа бессмысленно топочут сапогами по Москве и ее окрестностям, шлют дурацкие запросы и ничего не находят. Ничего, никаких концов. А сейчас, кроме откровенной пальбы, на которую вся ментовка пойдет с мелким бреднем, ничего и не предпримешь. И ты, беспредельщик в розыске, первым попадешь в их сети. Ты — портач и кретин, Колобок.
— Я терплю, Хан, — тихо напомнил Колобок.
— Ты и не такое вытерпишь, — отрезал Хан и заглянул в глаза робкому Бельку. — Тебя как зовут?
— Белек.
— Не кликуха. Имя.
— Виталий.
— Почисть ему личико, Виталий, — предложил Хан и пальцем указал на Колобка.
Колобок, услужливо повернувшись, подставил свой яростный оскал. Виталий с ужасом глядел на него. Хан ласково поторопил:
— Я жду, Виталий!
Поторопил и Колобок:
— Давай, давай, Белек!
Виталий размахнулся и влепил Колобку вялую бабскую пощечину.
— Это он тебя на дуэль вызвал! — объяснил Хан.
— Не он, а ты, — убежденно сказал Колобок.
— Много чести для тебя.
Улыбка не сходила с лица-пунема благодушного весельчака по кличке «Колобок».
— Ты уже полгода плаваешь сверху, Хан. Но я тебя в Иваны не выбирал. Ты — назначенный. Я могу уйти. По закону.
— Отвязываешься? Что ж, дело твое. Но и я свое хорошо знаю.
— Сдашь меня?
— Имею право. Но все-таки давай по-хорошему.
— А шмазь?
— Забудь, как Виталий забыл, как я забуду.
— Допустим, забыл. Что в прикупе, Хан?
— Твой дружок.
— Не перебор?
— В самый раз. Покерный стрит для тебя. Не отвяжешься, а по закону уйдешь этой улочкой с хорошим наваром, Колобок.
— Когда?
— Сегодня. Сейчас. — Денис Ричардович, оттянув рукав джинсовой рубахи, глянул на свои золотые «Картье». — Он с восьми до девяти здоровье укрепляет.