В те дни, несмотря на всю строптивость Джеаны, слова отца были для нее подобны Священному Писанию. Однажды, когда она в третий раз за утро, во время утомительного занятия по приготовлению порошков и растворов, начала жаловаться, Исхак мягко предупредил ее, что жизнь врача часто бывает скучной, но не всегда, и могут настать времена, когда она будет с грустью вспоминать о тихой, рутинной работе.
Ей пришлось вызвать в своей памяти оба эти наставления, перед тем как погрузиться в сон в конце того дня, который еще долго будут вспоминать в Фезане с проклятиями как День Крепостного Рва и зажигать черные поминальные свечи.
То был день, который лекарю Джеане бет Исхак запомнится на всю жизнь по иным причинам, чем ее согражданам из этого гордого города, известного своей непокорностью: она в тот день потеряла свой флакон для мочи и еще — навсегда потеряла свое сердце.
Флакон не был пустяком, ибо являлся частью семейной истории.
Тот день начался на еженедельном базаре у Картадских ворот. Сразу после восхода солнца Джеана заняла свое место в палатке у фонтана, которая прежде принадлежала ее отцу, и успела увидеть, как последние крестьяне из сел входили в город со своими мулами, нагруженными продуктами. В белых полотняных одеждах под бело-зеленым навесом лекаря, она сидела, скрестив ноги, на подушке, готовая все утро принимать пациентов. Велас, как всегда, находился в глубине палатки и готовился отмерять и раздавать назначаемые ею лекарства, а также оберегать ее от любых трудностей, с которыми может столкнуться молодая женщина в сутолоке базара. Тем не менее неприятности ей вряд ли грозили: Джеану уже хорошо здесь знали.
Ее утро у Картадских ворот проходило в основном за приемом крестьян из загорода, но попадались и городские слуги, ремесленники, женщины, пришедшие на базар за покупками, и часто даже некоторые знатные люди, слишком экономные, чтобы заплатить за вызов лекаря на дом, или слишком гордые, чтобы их лечил дома лекарь-киндат. Такие пациенты никогда не являлись лично. Они посылали служанку с порцией мочи для диагноза и иногда со свитком, составленным писарем, где перечислялись симптомы и жалобы.
Собственный флакон Джеаны для мочи, который принадлежал прежде ее отцу, стоял на видном месте, на столе под навесом. Это был фирменный знак, вывеска семьи. Великолепный экземпляр искусства стеклодува, с выгравированными изображениями двух лун, которым поклоняются киндаты.
В каком-то смысле этот предмет был слишком красивым для повседневного использования, учитывая ту приземленную функцию, которую он выполнял. Флакон изготовил ремесленник в Лонзе шесть лет назад по заказу короля Альмалика Картадского после того, как благодаря указаниям Исхака, которые он давал из-за ширмы, отгораживающей роженицу, тяжелые роды закончились благополучным появлением на свет третьего сына Альмалика.