Таинственный подарок стал главной темой дня. Его попытались переместить в другую комнату, однако, несмотря на приложенные усилия, он не сдвинулся ни на пядь. Каждое прикосновение посторонних заставляло серебристые буквы на ленте вспыхивать и медленно гаснуть, что напугало нянюшку до полусмерти.
— Недобрая это вещь. Не принесет она счастья, — сказочница Жозелина оказалась единственной, кому магическая штука не понравилась с первого взгляда.
«Когда же появится арис?» — часы шли, и Таона вновь начала волноваться.
Вечером отец долго шушукался с матерью, а затем показал обожаемой дочурке тонкую книжицу, заполненную ровным аккуратным почерком.
— Дневник Офанны Орнис, — сказал с легким благоговением. — Она завещала его следующей обладательнице ариса. Поздравляю, милая моя. Ты — ее наследница!
— Но ариса у меня пока нет, — Таона не могла не напомнить горькую правду.
— Тебе прислали волшебный… Э… Хм… Агрегат. Каюсь, я листал записи бабушки… Судя по всему, эта штука и есть… Ну… Понимаешь… В общем…
Ей стало страшно.
— Папочка, не тяни! Что это? Устройство для связи с арисом?
Отец неловко отвел взгляд.
— Сама прочти, милая. Хорошо? Знаю, молодежи не нравится практицизм, но… Ты же не ребенок, правда?
Таона вырвала книгу из его рук и бросилась в свою комнату. Что еще за уклончивость? Она взрослая и может сама определить, что ей нравится, а что нет!
— Иди отсюда! — крикнула горничной, которой доставляло удовольствие тыкать в ящик пальцем и следить за реакцией магических букв на ленте. — Нашла игрушку!
Ула обиженно надулась и упорхнула жаловаться на невыносимые условия труда экономке, но это не имело значения.
— Что же ты такое, а? Откуда появилось?
«Шкаф» молчал.
Таона подвинула к нему прикроватный столик и поставила подсвечник в опасной близости от ленты. Не утруждая себя перетаскиванием кресла, открыла доставшийся в наследство дневник Офанны на первой странице.
«Я счастлива! — писала прабабка. — Сегодня ночью мне доставили ариса».
«А мне — уродливый шкаф», — просилось на язык.
На второй странице чувства Офанны описывались подробнее, на третьей совсем некстати красовался неумело нарисованный треснутый кирпич.
«Он был прекрасен, — вещали строки четвертой. — Я смотрела на него и не верила, что в этом мире может появиться что-то настолько восхитительное. Мне хотелось коснуться его. Прижаться к нему и провести рукой по твердому гладкому…».
— Полегче, бабуля, — Таона самую малость смутилась и отвела глаза. — Ты же моя прабабка, а не автор любовных романов.
Потом до нее дошло, что Офанна говорит «что-то», а не «кто-то».