Да, маме отказать сложно. Она не девочка какая-то. Да и личные контакты, когда я проходил тестирования и валялся раненый (оба раза), они, похоже, наладили.
- Девчонки, увидимся! - помахал я рукой всем оставшимся, чувствуя в глубине души, что это бравада. Сгодня мы больше не пересечемся. И сказки тоже не будет. Бывает иногда в душе такое предчувствие - сеньора Лопес лучше объяснит подробности. Но вот о причине такого предчувствия мой дар предвидения молчал.
'Наш разговор'... Я поёжился.
Вопрос ломки личного состава в первые два года до Полигона здесь центровой. Многие, очень многие из вновь прибывшего контингента - бродяжки. Многие - воровки. И дать им спуску, значит подставить. Ангелы вышибут любую, кто оступится; под эти цели изначально принимается несколько больше человек, чем останется в штате. К слову, карцеры и рамы для плёток с июня месяца почти не простаивают - я уже не помню развода, чтоб кого-то из 'малышни' не наказывали. Но карцеры, кнуты и плетки - ерунда. За настоящие проступки здесь вышибают, а возвращение в родной приют на данном этапе для девочек хуже, чем смерть. Такое там не прощают. И я со своим смягчением прессинга, с человечным к ним отношением, пришелся не ко двору. 'Расхолаживаешь девчонок, Чико!' - говорили мне практически все кураторы и оперативные. Я отмахивался от них... Пока не грянуло.
Не буду говорить, что было. Но получилось очень нехорошо. Две девочки решили, что то, что к ним относятся по-человечески, это норма. А норма человеческого отношения для детей улиц... Конечно же проявление слабости. И они показали характер, попытавшись 'нагнуть' меня.
Это был мой косяк. И отдать девочек офицерам для выкидывания на улицу я не мог. Да, оступились, но на их месте оступились бы не они одни! Просто их недодавили, и недодавили благодаря мне. Я чуть ли не на коленях умолял Катарину и куратора девочек спустить дело на тормозах, дескать, разберусь, вырулю из ситуации. Обещал, что подобного не повторится. И они пошли навстречу. И Мишель ничего не смогла сделать, хотя хотела - психологи службы вербовки в деле 'обламывания рогов' мелюзге весят больше, чем мнение главы 'взрослой' части организации.
Я же собрал все четыре взвода пополнения в одной большой аудитории, после чего мои 'пятнашки' долго-долго месили провинившихся. Применяли болевые приемы, заставляя испытать муки ада. Ломали морально. И всё это делалось с маской истинного хладнокровия на лице, словно они бездушные механизмы. Ни крики, ни мольбы, ни стоны - ничто не имело действия. И пока одни 'пятнашки' ломали собственно девочек, другие внимательно следили, чтобы остальные не отлынивали, наблюдали за экзекуцией, 'впитывая' в себя нужную информацию. А отвернуться хотели многие, если не все.