Драгоманов же стал первым политическим мыслителем, чьи идеи глубоко отразились на австрийской части Украины. Юзефович часто возводил на украинофилов напраслину, но вот утверждения о тесных контактах с галичанами, что лишь окрепли после Валуевского циркуляра, были правдой. Публиковать свои труды на родном языке в империи Романовых эти люди не могли, поэтому Галичина стала для них отдушиной. Козни Юзефовича и Эмский указ сделали ее только ценнее. Когда в Российской империи уже и художественную прозу по-украински стало не издать, самые известные авторы — Иван Нечуй-Левицкий, Михайло Старицкий — обратились к единокровным братьям по ту сторону Збруча. Запрет 1876 года не прервал развитие украинской литературы, но создал ненормальное положение, когда ее лучшие произведения создавали в Российской империи, а читали главным образом в Австрийской. Контакт между автором и читателем был затруднен. По иронии судьбы, это помогло развитию общего для всех украинцев литературного языка, сглаживанию культурных различий жителей обеих империй.
К тому времени, когда уроженцы востока и центра Украины открыли для себя свободную от цензуры Галичину и ее читателей, сами читатели раскололись на две враждующие группы: русофилов (москвофилов) и украинофилов (народóвцев). Раскол обострила в 1867 году конституционная реформа империи Габсбургов. Проиграв войну с Италией и Пруссией, двумя молодыми национальными государствами, те решили уберечь державу от распада за счет уступок самым непокорным националистам — венграм. Компромисс привел к созданию Австро-Венгрии, двуединой монархии. Королевство Венгрия получило широкую автономию и отдельный парламент. С австрийской частью ее связывали особа монарха, армия, внешняя политика. Но Габсбурги развязали руки не только венграм, но и хорватам и полякам. В чужом пиру похмелье досталось среди прочих украинцам — к их ужасу, Вена фактически отдала власть над Галицией польской шляхте.
Лидеры украинского движения сочли это предательством, ведь Габсбурги наплевали на их лояльность и одарили мятежные народы. Компромисс 1867 года похоронил ведущую роль грекокатолического клира и старорусинство. Резко возросло влияние русофильства, чьи проповедники, включая отца Ивана Наумóвича, доказывали, что империя отплатила русинам черной неблагодарностью и для отпора полонизации надо переменить отношение к Вене. Наумович критиковал идею построения отдельной русинской нации. Сами по себе коренные жители Галичины не могли сдержать политическую и культурную агрессию Польши. Москвофилы доказывали, что русины — это малороссы, часть общерусской нации, и что ее литературный язык они способны выучить за какой-то час, ведь язык Пушкина “возник в Южной Руси и только усовершенствован великоруссами” (по словам Головацкого). На деле это было куда труднее. Плохо владея русским, авторы этого направления писали и говорили “язычием” — хаотичной смесью церковнославянских, украинских и русских слов.