Украинцы с берегов Днестра и Днепра дали разные ответы на этот вопрос. ЗУНР легко могла пойти на союз с противниками большевиков, которые холодно относились к возрожденной Польше. УНР не испытывала к полякам той же неприязни и не исключала альянса против большевиков и белых. Наконец, у атаманов красный флаг вполне еще был в ходу — Красная армия казалась им наиболее естественным ориентиром. Идеология и превратности судьбы собрали этих людей под одним знаменем, но они и дальше воевали каждый за свое дело. 31 августа, когда Киев одновременно заняли украинские и белогвардейские части, галицкий генерал Краус легко отдал столицу тем, кто не признавал независимую Украину. Отношения между Петлюрой и руководством ЗУНР стали заметно хуже. Затем обе армии — галицкая и УНР — понесли огромные потери от эпидемии тифа. В ноябре настал окончательный разрыв. Командование галицкой армии увело ее на сторону Деникина, полагая, что другого выхода нет. Петлюра же договорился с Польшей.
1919 год начинался на волне надежд — обе украинские республики надеялись отразить врагов, — но закончился катастрофой. К концу года ни ЗУНР, ни УНР не имели территории — а государственность Украины стала призрачной. С украинцами из владений Романовых злую шутку сыграли идеологические распри и плохая организация, галичане же не могли сдержать натиск Польши и получили очень мало помощи от собратьев с берегов Днепра. Объединение двух государств и двух армий больше походило на ситуативный военный союз. Длительное пребывание в двух империях с разными традициями наложило глубокий отпечаток на политическую и военную культуру обеих украинских элит, а также их сторонников — как бы горячо те ни верили в принадлежность к одной нации. Впрочем, бедствия 1919 года не заставили их отречься от этой веры.
Три внешних силы сошлись в битве за Украину, когда украинские отряды сложили оружие или дрались в заведомо безвыходном положении. Польша мечтала о восстановлении границ, максимально близких к тем, что имела до 1772 года, поэтому ее армия, удерживая Галичину, продвигалась вглубь Волыни и Подолья. Вооруженные силы юга России, захватив восток и центр Украины, наступали при поддержке Антанты на Москву, надеясь собрать воедино обломки империи даже в отсутствие царя. Программой-максимум большевиков провозглашалась мировая революция, но пока что им надо было просто выжить. Ленин даже не скрывал, что для достижения обеих целей РСФСР были отчаянно необходимы украинские хлеб, руда и уголь.
Из всех режимов, чьи войска бились на Украине в 1919 году, советский оказался наиболее цепким. В руках красных Киев находился дольше всего — с начала февраля по конец августа (16 декабря они заняли его вновь). Но захват столицы и крупных промышленных городов на юго-востоке вовсе не означал контроля над Украиной вообще. Село не желало признавать “комиссародержавие”. Большевизм отвергали украинские либерал-демократы и социалисты, которые были не против власти Советов как таковой, но не за счет интересов нации. Для народа же, вдохновленного лозунгом “Земля — крестьянам”, холодным душем стала продразверстка. Село вспыхнуло десятками повстанческих очагов. Пожар в тылу оказался летом 1919 года для большевиков не меньшей проблемой, чем наступление белогвардейцев с юго-востока и украинских армий с запада. После разгрома Вооруженных сил юга России зимой 1919–1920 годов Кремль решил учесть ошибки недавнего прошлого.