Никита Хрущев был человеком в своем роде глубоко верующим. Он верил в неминуемую, закономерную победу коммунистического строя и в начале 1960-х годов публично заявил, что материально-техническую базу коммунизма заложат в течение двадцати лет. На марксистско-ленинистском жаргоне того времени это означало способность производить любые товары народного потребления, избавив СССР от хронического дефицита. Одобрили при Хрущеве и партийную программу с лозунгом “Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”. Пропаганда новой религии, с твердо определенной теперь датой наступления рая на земле, шла рука об руку с борьбой против религий старых. Передышка для духовенства и прихожан во время позднего сталинизма сменилась новыми суровыми испытаниями. Хрущев якобы обещал показать по телевизору последнего попа до того, как на одной шестой части суши настанет коммунизм. В ходе второй (после 1920–1930-х годов) массовой антирелигиозной кампании закрыли тысячи церквей, мечетей, синагог и молельных домов. На Украине число православных храмов с 1960 по 1965 годы сократилось почти вполовину — с 8207 до 4565. Особенно тяжело пришлось юго-востоку. На западе Украины власти не спешили закрывать церкви, чтобы не толкнуть верующих, не так давно принявших православие, в объятья находившихся на нелегальном положении грекокатоликов.
Наступление коммунизма в обозримом будущем многие и в то время воспринимали как нехитрый пропагандистский трюк. Но вот прекращение Большого террора, освобождение ряда категорий политзаключенных, публикация текстов, разоблачавших преступный культ личности (в том числе повести Александра Солженицына, узника ГУЛАГа с 1945 по 1953 год), создали более-менее либеральную атмосферу, названную “хрущевской оттепелью”. Украинцам вернули доступ к трудам целого поколения литераторов и художников, которых прятали от народа в годы позднего сталинизма. Среди них оказался прославленный кинорежиссер Александр Довженко, которому не мешали теперь выезжать из Москвы на Украину для работы. После нападок конца 1940-х — начала 1950-х годов вздохнули свободно Максим Рыльский и Владимир Сосюра. С их помощью на сцену выходит новое поколение украиноязычных поэтов — Иван Драч, Виталий Коротич, Лина Костенко и другие шестидесятники. Молодые творцы рвались на волю из тесных рамок соцреализма и официозной культуры.
Новую линию партии ее растревоженным членам преподносили как “возвращение к ленинским нормам”. Среди прочего она подразумевала конец массовых репрессий и некоторую децентрализацию власти. Подобные перемены укрепили верхушку республик, автономий и областей, открыв украинским коммунистам множество новых перспектив. Образование в регионах советов народного хозяйства (еще один возрожденный институт 1920-х годов) позволило руководителям УССР получить рычаги управления более чем 90 % предприятий, расположенных в республике, и аграрной отраслью целиком. Они стали заметно самостоятельнее в отношениях с Москвой. С начала 1950-х годов местные чиновники правили Украиной, почти не боясь, что на их должность назначат кого-нибудь из Российской Федерации или другой республики. Складывались кланы, где положение каждого зависело от его (женщин в аппарате было совсем мало) личной преданности вышестоящему начальнику. Такие неформальные связи тянулись из Украины до самого Кремля. КПУ далеко опередила своих прочих “сестер”, достигнув невиданных ранее стабильности и пространства для маневра.