Единственной проблемой оставалась пресная вода. Ее запасы занимали в трюме много места. К тому же набирать ее в некоторых портах было опасно. Существовали легенды о котле с никогда не заканчивающейся похлебкой, а также о никогда не пустеющем винном кувшине, но ни о каких магических емкостях для воды мне слышать не приходилось. К счастью, позднее мне удалось выяснить, что, оказывается, бездонный мешок вполне можно было называть бездонным бурдюком – жидкости, в том числе воды, он тоже мог вместить сколько угодно.
Не зная этого, я долго пыталась сделать все возможное, чтобы обзавестись волшебным резервуаром для хранения запасов пресной воды. Результатом одной из моих попыток стало появление среди нашего магического «инвентаря» магического топора племени майя, который, если бросить его в небо, разрубал тучи и вызывал дождь. Однако он сработал всего один раз – было бы куда полезнее, если бы это был не топор, а бумеранг. Имелась еще сказочная лягушка Тиддалик, которая удерживала в своем животе воды целой реки. Ее можно было уговорить исторгнуть воду из себя. Однако, когда мне это удалось, лягушка едва не потопила корабль, разом выдав все свои запасы. Словом, бездонный мешок, или бурдюк, в итоге пришелся как нельзя кстати.
Однажды я совершила большую ошибку, рассказав Кашмиру про папаруду – магический танец из языческого обряда вызывания дождя, когда-то весьма популярного у румын. Обряд состоит в том, что девушка бродит среди жилищ, а их обитатели льют ей на голову воду. Три недели он умолял меня опробовать этот ритуал и держал наготове кувшин, предусмотрительно наполненный водой. К счастью, я отвергла его просьбы.
На корабле было множество предметов, напоминающих о местах, где мне удалось побывать. Имелось даже кое-что из Гонолулу. Сувенир, правда, был довольно специфический – рваное лоскутное одеяло, в которое мой отец завернул меня, забирая из опиумной курильни. Оно лежало на полу в моей каюте. Не знаю, почему я его не выбросила – наверное, просто из лени.
Подумав так, я тихонько засмеялась. Пожалуй, если бы я сказала об этом кому-нибудь незнакомому, мне, возможно, поверили бы.
Опустив щепоть пыльцы в последний светильник, я вытерла пальцы о штаны. Было еще совсем рано – лучи солнца лишь слегка окрасили в розовый цвет вершины гор. В ближайшие несколько часов меня никто не должен был хватиться, да и никаких срочных дел у меня не имелось. Поэтому я решила, что стоит сойти на берег, и отправилась переодеться. Моя каюта была первой со стороны полубака – узкое пространство неподалеку от носовой части корабля. При сильной качке меня болтало и мотало внутри, словно жука в спичечном коробке. Раньше я жила в более просторной каюте – той, которую сейчас занимал Кашмир. Когда он появился на борту, я уступила ее ему. В конце концов, для любимого гамака места в моей нынешней каюте было вполне достаточно, а все имущество состояло из одежды и книг, которые я обычно беспорядочно разбрасывала по полу. В каюте отца я делала уборку гораздо чаще, чем в своей собственной.