— Прыгай сюда! — послышался чей-то голос. При свете новой ракеты он увидел, как между березовыми кольями, густо опутанными колючей проволокой, приподнялся человек.
— Крепко он взял вас в оборот, — сиплым голосом пробасил он, пригибая Крутова к земле, чтобы не зацепился за проволоку. — Да пригнись же, что, у тебя голова лишняя?
Остервенело застрочили немецкие пулеметы. Охранение молчало, будто вымершее. Крутов немного отдышался и, когда стрельба затихла, спросил:
— Где тут ваше начальство находится?
— А пойдете по окопчику — не минете. Только головы над бровкой не высовывайте, а то срежет. У нас тут это запросто...
— Ладно, не каркай! — оборвал его Мазур. — Стреляные, сами понимаем, что к чему...
Командир взвода полулежал на пустых патронных ящиках в нише, вырытой в стенке траншеи. Его протянутые ноги упирались в противоположную стену, загораживая проход.
— Кто там ко мне? — спросил он охриплым простуженным голосом, приподнимаясь со своего места. — Лейтенант Заболотный!..
— Из штаба. Крутов!
— А-а, товарищ старший лейтенант! — крепко пожимая Крутову руку, сказал Заболотный. — Пришли навестить свою многострадальную роту. А я вас сразу не признал было. Рад, честное слово!
— Так и живете? — указал Крутов на нору, в которой сидел лейтенант.
Заболотный махнул рукой:
— Погано живем, обсушиться негде. От грязи да сырости болеть начали, а тут еще он пристрелялся, из миномета гвоздить начал. Сидишь день и ночь, скорчившись, да ждешь, когда по башке хлопнет. Связь протянули, а «нитки» в воде и слышимости нет. Даже обидно, ни с кем не переговоришь. Совсем отрезанный ломоть. Да чего там толковать, идемте, сами все увидите!
— Идем, Заболотный в болоте! — пошутил Крутов, хотя ему с первого шага очень не понравилось это охранение. Прежде всего — никудышный подход. На таком подходе из-за чистой случайности могут положить всю роту раньше, чем она доберется до исходного положения. Сам окоп тоже не представляет надежного укрытия — мелок, обваливается, бруствера почти нет, ни пяди сухого места. Вдобавок немцы, сидящие значительно выше, наверняка днем просматривают большую часть окопа. Введи сюда роту ночью — днем ее обнаружат, что тогда? Нет, тут надо прежде подумать!
Заболотный шел согнувшись, вплотную прижимаясь к борту окопа. Каской он скребнул о нависшую колючую проволоку, и тотчас резанула пулеметная очередь. Крутов вздрогнул, и сердце, помимо воли, тревожно замерло. Уж очень близко стреляли!
— Проклятый!.. Днем пулемет готовит к ночной стрельбе, — сказал лейтенант и, обождав немного, снова двинулся дальше, еще теснее прижимаясь к стенке. Крутов следовал его примеру.