– Хорошо. Но каким образом газырь дает доступ к деньгам?
– Этого я не знаю. Могу только предположить, что он как-то обозначает уровень доступа к информации. Скажем, позволяет куда-то войти или служит чем-то вроде пароля, опознавательным знаком. Но не исключено, что все это просто легенда. Вы упомянули, что встречались с мадам Мехди. Что она вам сказала?
– Что все это ерунда. – Профессор торжествующе усмехнулся. – Вы полагаете, она тоже охотится за газырем?
– Мадам Мехди – бывшая фрейлина и подруга шахбану, императрицы Фарах Диба, вдовы шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. О Ясмин Мехди я бы поверил чему угодно. Она может быть и обладательницей газыря, и охотницей за ним. Я был бы с ней очень осторожен. Я бы даже иранским секретным службам посоветовал быть с ней осторожными.
Мне оставалось только пожать плечами. Кажется, я не брякнул лишнего в беседе с мадам.
– Профессор, но раз этот газырь у меня уже украли, я могу успокоиться?
– Полагаю, что да. Если вас не терзает мысль об упущенных вами сокровищах.
– Нет, эта мысль меня нисколько не терзает, тем более что свои студенческие ссуды я уже почти выплатил. Спасибо, профессор.
Настроение у меня сильно улучшилось. Конечно, жаль украденные архивы и дневники, но по сравнению с семейством Пехлеви нам с матерью еще повезло. Как ни невероятно предположение, что газырь, чуть не сотню лет украшавший наши каминные полки, был способен отворить пещеру Аладдина, я предпочитал оставаться живым должником банков, а не оказаться трупом миллиардера.
Уже на следующий день был взломан мой шкафчик в спортклубе. Предположения мадам Мехди и профессора Бакхаша, что меня оставят в покое, не подтвердились.
Вечером я вместе с Колином и Брайаном, моими друзьями еще со времен колледжа, собирался на концерт Стинга. Остаток вечера мы планировали провести в новом модном баре. Я сдернул с плечиков серо-синий блейзер. Последний раз я надевал его как раз во время злополучного интервью на «Радио Фарда». Перед выходом я бросил взгляд в зеркало. Один из карманов блейзера странно оттопыривался. Я похлопал по карману. Внутри покоился забытый газырь.
Около четырех часов дня хмурый Воронин, засунув кулаки в карманы, сутулясь и уставившись в дорожную пыль, пересекал широкую немощеную улицу Наадери. Все утро он провел в полицейском участке, подгоняя неспешное следствие. Как он и предполагал, найденные на месте преступления гильзы с маркировкой петербургского завода оказались от патрона калибра 4,2. Размер патрона, капсюльное гнездо, профиль донца – все указывало, что выстрел был сделан из укороченной кавалерийской берданки, одной из тех, которыми были вооружены все казаки бригады. Пообщавшись немного с огаи-аджаном и понаблюдав за работой жандармерии, Александр понял, что преступника бравые следователи смогут найти, только если тот сам явится в назмие с повинной и предъявит неопровержимые доказательства своей вины.