В другой раз она при мне позвонила и попросила некоего Дениса встретить ее через час. Денис так Денис. У молодых женщин всегда оказывается какой-то Денис. Похоже, этот Денис воображал, что обладает сокровищем: каждый божий день привозил ее в больницу и встречал в любое время суток, сколько бы она ни задерживалась.
Но как врач Соболева действительно оказалась сокровищем. Я понял это, когда она ассистировала мне на операции грыжи. Пациент Марк Уорнер, пенсионер, бывший учитель математики. Маленький хрупкий старичок. Жена – такая же милая старушка из подвида библиотекарш. Операция была проще некуда. Пока я зондом устанавливал сетку под пупочное кольцо, Паркер, наш анестезиолог, делился подробностями самого яркого события прошедшего уик-энда – починки бассейна. Потом, не меняя интонации, бросил:
– Упало давление.
На своем мониторе я продолжал следить за собственными действиями. Мямлю Паркера перебил взволнованный голос Екатерины:
– Доктор Воронин, взгляните на наш монитор! Судя по второму и пятому отведениям, это массивный инфаркт.
Я взглянул. Она была права, инфаркт. Екатерина уже отдавала указания:
– Доктор Паркер, поддерживайте давление. Доктор Воронин, качайте! Протокол ACLS. – Вообще-то руководство реанимацией должен был взять на себя анестезиолог, но мямля Паркер утонул в своем бассейне и упустил момент. Я немедленно принялся качать грудную клетку. Через минуту захрустели ребра: крошечный, деликатный Уорнер ломался в моих руках. Я с ужасом чувствовал, как жму ему на грудную клетку, но продолжал: я слишком боялся потерять его.
Екатерина уверенно командовала:
– Дайте ему капельницу нитроглицерина! Останавливается сердце! Адреналин!
Я подумал: «Сейчас будет: мерцание желудочков», и ее голос тут же ответил эхом:
– Мерцание желудочков!
Теперь я даже с некоторым любопытством ждал, что она предпримет дальше.
– Один миллиграмм адреналина, быстро!
Она разыгрывала реанимацию как по учебнику. Паркер ввел адреналин внутривенно, вызвал дефибриллятор. Екатерина взяла электроды:
– Отойдите, доктор Воронин, даем шок! Двести джоулей.
Наложила электроды на грудную клетку. Линия на кардиомониторе стала прямой. Ну же, Марк, давай поднатужься! Снаружи тебя ждет жена-старушка. Мы стояли и с замиранием смотрели на экран. Наконец появился синусовый ритм: сердце билось нормально. Паркер пришел в себя и проверил у пациента пульс.
Тело было спасено, осталось убедиться, что и мозг пережил случившееся. Я быстро заварил сосуды, рану зашили, наложили повязку. Паркер разбудил больного.
– Марк, как вы себя чувствуете? – Вот теперь я убедился, что голос Екатерины способен звучать ангельски нежно.