– Так, значит, и мое сердце выдержало? Хм, а я уж думал, действительно чудо.
– Так чудо и есть. За весла садятся в сознании, а я-то тебя на болоте подобрал уже полумертвого. И легче тебе не становилось. А потом, когда у тебя уже совсем жар сильным стал, ты вдруг заметался, задергался, пытался встать, не приходя в чувство. Я подсобил, а иначе бы все. И ведь не слышал я о таком, чтобы когда человеку совсем плохо становилось от лихорадки, он был способен даже просто встать. Так что вот тебе и чудо.
Виктор теперь целыми днями пропадает в деревне, где восстанавливает храм, освященный во имя Георгия Победоносца. Церковный староста весь как-то подобрался, просветлел лицом, стал веселее и энергичнее – что значит воплощать мечту в жизнь своими руками!
Как-то раз вечером, когда он уже пришел домой и после еды мы пили чай, я решил расспросить своего спасителя о его службе в армии. Решение это пришло не просто так: я собрался продолжить свою войну с немцами, и мне нужны были люди. Да и не только люди: любая информация о противнике (разведданные), контакты с местным населением, запасная база, связной и прочее, и прочее. Разговор получился довольно интересный:
– В пятнадцатом я на фронт ушел, попал в пехотную часть.
– Во как! Самый тяжелый год! Тогда ведь практически без артиллерии воевали.
– Что верно, то верно. Хотя знаешь, ведь на войне и в армии в целом все зависит от командира.
Вот пример. Артиллерия у немцев была, конечно, сильной, снарядов много – но не до бесконечности. Тяжелые гаубицы, которые траншеи в фарш превращали, работали по нам только перед наступлением. Полковые же трехдюймовки были хороши атаку подавить да пулеметы заткнуть, но окопы от них защищали надежно.
А у нас командир батальона был, капитан Зиновьев, очень грамотный офицер. Нас закопал в землю по самые уши, а чуть погодя заставил подготовить запасные позиции и связать все это ходами сообщений. И запасные позиции, и ходы сообщений вели ночью, посменно. Думаешь, сладко нам было? Ненавидели его, садиста этакого, думали, что специально нас мучает, перед начальством выслуживается – ведь у других такого не было!
Правда, позже узнали, что начальство личную инициативу как раз и не особо-то поддерживает.
Так вот, капитан, помимо того, чтобы закопать нас, организовал целую систему разведки. «Языков» брали регулярно, хотя занятие было рискованным: немцы усиливали ночную бдительность и шмаляли из пулеметов на каждый шорох. Тогда наши подбирались ближе к немецким позициям и брали или боевое охранение, или перехватывали разведку врага.