Да, Герника. Я помню завалы кирпича разрушенных домов, удушающий дым пожарищ и запах горелой плоти. Детей с пулевыми ранениями от авиационных пулеметов «Кондора». Именно тогда я понял, что ошибся с выбором на той войне. Именно тогда немецкая жестокость и бесчеловечность предстала передо мной во всей своей неприглядной красе.
Тогда ты хотел немецкой крови. А теперь служишь им. Кому ты служишь?
Палачам.
Освободитель земли, истребляющий большевистскую сволочь… Именно так мне описывал мое будущее гауптман Климов. Мой боевой товарищ, мой наставник, с которым мы вместе проливали кровь, свою и чужую, вместе теряли соратников.
Но вот «большевистская сволочь» стоит передо мной на коленях. И его рука не дрогнет. А моя?
Разве истинный воин должен казнить беззащитных людей, откупаясь от совести приказом? Или он должен их защищать, пусть даже и ценой своей жизни?
У меня нет выбора. Климов знает о моей семье. И я уже воюю с советской властью, для них я изменник с рождения.
Выбор есть всегда. Даже Господь Бог не отнимает его у человека.
Вопрос лишь в том, кто ты.
Палач или воин…
В первый раз отправляя меня на войну, мама произнесла вещие слова:
«Только не предавай своей чести и совести, и Господь тебя сохранит».
Честь и совесть. А сейчас я нажму на спуск и предам все, что есть во мне хорошего.
– Прости, мама. Я заблудился, я потерялся. Я сделал неправильный выбор. Но я еще имею шанс все исправить.
В жизни мы часто стоим перед выбором. Каждый день. И каким бы невзрачным он ни казался, этот выбор всегда один: или хорошее, или плохое. Или добро, или зло. Только иногда он определяет ближайший час, а иногда целую жизнь.
Но как же легко становится на душе, когда делаешь правильный, пускай и трудный выбор, пускай и ломая свои страхи, свое безволие…
Улыбка тронула мои губы. Я подмигнул своей несостоявшейся жертве.
– Ты будешь жить. А вот они – нет.
– По врагам народа!..
Я поднимаю глаза на лейтенанта.
Вольф ловит мой взгляд. Он понимает его и молниеносно направляет на меня свой ТТ.
Время будто замедляется…
Прыжок спиной на капитана. Херман разворачивается ко мне и выпрямляет руку, сжимающую пистолет. Слишком медленно.
Две пули, одна в живот, одна в левый глаз. Климова я сбиваю, капитан падает вместе со мной.
Я почему-то не слышу выстрелов, но лейтенант наверняка в меня стреляет. Только цель успевает уйти.
С земли я выстрелил в Вольфа, но тот мгновенным перекатом уходит с линии огня. Только немец забыл, что у него ранена рука, и вместо пружинистого кувырка у него получается падение. Такие ошибки надо наказывать.