Колчин подумал, что это и есть Афонов, заместитель комдива по строевой части, и с ним предстоит встретиться не сегодня, так завтра.
«Крепкий дядька, — подумал Колчин, прислушиваясь к раскатистому басу полковника. — Не то что Веденеев».
Начальник политотдела не совсем понравился Колчину. Службист, должно быть. Он не придал значения словам о Майселе. Нельзя проявлять недоверия!ꓺ А задуманное дело с письмом к немецкому генералу может обернуться кукишем.
Все-таки Колчин упрекнул себя за то, что держался перед начальником политотдела неправильно, нехорошо. Но у него было принципом: когда кто-либо начнет кричать, нагоняя страху, тому показать, что сотрясение воздуха голосом бесполезно, — и грозная буря стихнет.
Бойцы который раз бежали по мостику, срываясь в холодную воду. Так же будут падать они при штурме форта, скошенные пулеметным огнем, и не встанут. Мало кому удастся бросить гранату в амбразуру. Мало останется от этого батальона. Сколько жизней взяла война…
Вспомнил Колчин осажденный Ленинград. Там люди тихо умирали от голода в своих квартирах, гибли в домах и на заводах при бомбежке, на улицах при артиллерийском обстреле. Смерть была явлением частым и обычным, изо дня в день рядом, и думалось Колчину: «Если упаду, обессиленный вконец или сраженный осколком, последней мыслью будет — ничего удивительного…».
Чувство страха притупилось. Боязнь все равно ничего не могла бы изменить и тем более спасти.
Комбат увел измученных тренировкой бойцов. Серые сумерки мокрыми волчьими шкурами тянулись по грязным полям и дорогам в поселок. Кое-где в окнах засветились огни — вражеских самолетов не особенно боялись: их мало, да и погода нелетная.
Промчалась легковая машина, обрызгав Колчина. Он нагнулся и стал перчаткой счищать грязь с полы шинели. Машина остановилась. Из нее вышла девушка в ладно подогнанной шинели с погонами лейтенанта медицинской службы и в шапочке-кубанке. Та самая…
Она посмотрела на Колчина и рассмеялась.
— Извините.
— Ничего, — сказал он, подумав, что лучше идти своей дорогой, но девушка уже стояла рядом с ним.
Она была красива. Пышноволосая, глаза карие, глубокие, нос с маленькой горбинкой.
— Вы из пополнения? — спросила она.
— Да. Сегодня…
— Где будете служить?
— В политотделе.
— О, тогда мы увидимся еще. Давайте знакомиться, — она сдернула перчатку. — Лена Гарзавнна. А вас?ꓺ Нет, имя скажите. Интересный, на других не похож, — говорила она, бесцеремонно разглядывая Колчина. — А почему у вас глаза дикие?
— Дикие? Не замечал.
— С такой зеленоватой каемочкой.
— Это возможно.