— Но, судя по вашим словам, вы получили представление о том, где он находится сейчас, если еще жив. Что вы имели в виду?
— Его паспорт годился для выезда во Францию, и только во Францию. Как мне представляется, это было вызвано его мнением, хотя и почти наверняка ошибочным, что заявление о выдаче паспорта для посещения только одной страны не будет подвергнуто более тщательной проверке, как если бы он указал в нем все страны континентальной Европы сразу. Не забывайте: если бы сотрудникам паспортного стола пришло в голову запросить свидетельство о рождении, его план потерпел бы полный крах. Значит, мы можем предположить, что паспорт он использовал и уехал во Францию. Теперь, чтобы перебраться куда-то еще, ему необходимо будет обратиться в британское консульство.
— Верно.
— Следовательно, если мы свяжемся с французской полицией и поставим в известность все наши консульства во Франции, появится неплохой шанс перехватить его. Все это, разумеется, при том непременном условии, что Феррис-Фриман еще жив.
— Вы, конечно же, совершенно правы. Удивительно, как вам, экспертам, удается перекрывать для преступников все возможные лазейки!
— Для этого необходима всего лишь методичность, умение увидеть любую возможность собрать наиболее важную информацию. Теперь понимаете? Вот зачем мне понадобилась поездка в такую глушь, как Лонг-Хайбери. Представился шанс, и мои ожидания полностью оправдались. В то же время Феррис-Фэйрфакс-Фриман, если он жив, пока понятия не имеет, что нам удалось отследить его до Лонг-Хайбери. Откуда ему знать? Существовал лишь один шанс из ста, что та женщина из полуподвала запомнит название фирмы, перевозившей его имущество. В данном случае нам на выручку пришло непобедимое и всепроникающее любопытство людей, обитающих в многоквартирных домах, к соседям, представляющим иные общественные классы, чем они сами. Чуть-чуть удачи и большая работа! Вот в чем состоит подлинное искусство сыска.
Некоторое время мы ехали в полном молчании. Меня слегка беспокоили уколы совести по поводу сержанта Бифа. В конце концов, только в качестве его друга я изначально получил доступ к участию в расследовании этого дела, а теперь чувствовал, что проявляю черную неблагодарность, предоставив его самому себе. Но насколько же интереснее оказалось наблюдать за работой Стьюта! Поражала острота и мощь его интеллекта, привычка тщательно раскладывать мысленно по полочкам полученную информацию, неторопливая целеустремленность продвижения вперед, натренированное чутье. Все это выглядело настолько более внушительно, чем тяжеловесные размышления Бифа, что у меня начали появляться сомнения в особых способностях сержанта, в его природной одаренности как сыщика.