Россия в Германии. Апология русской эмиграции (Гуль) - страница 113

Самый блестящий публицист из сменовеховцев (да и вообще блестящий публицист!) профессор Н.В.Устрялов в сборнике “Смена вех” писал: “Коммунизм не удался<..> дальнейшее продолжение этого опыта в русском масштабе не принесло бы с собой ничего, кроме подтверждения его безнадежности при настоящих условиях, а также неминуемой гибели самих экспериментаторов<…> Дело в самой системе, доктринерской и утопической при данных услови-ях<…> Только в изживании, преодолении коммунизма — залог хозяйственного возрождения государства”.

Разумеется, тогдашнее положение в Советской России отличалось от сегодняшнего, как небо от земли: вся земля тогда была в руках крестьянства, это было единственное время в российской истории, когда крестьяне обладали всей землей и были довольны своим положением; рабочие не были прикреплены к фабрикам и заводам, а работали где хотели; в искусстве и литературе была относительная свобода, осуществлявшаяся так называемыми “попутчиками”; наряду с Государственным издательством существовали частные издательства; в хозяйственной жизни была допущена частная инициатива и многим бывшим собственникам возвратили их предприятия и дома; были широко допущены иностранные капиталы (концессии). В Советскую Россию хлынули американский, немецкий, английский капиталы. Среди других американцев бывший губернатор Нью-Йорка, а потом и бывший посол в СССР Эверел Гарриман получил тогда в Советской России интересовавшие его концессии; отдельные концлагеря существовали, но Архипелага ГУЛАГ еще не было; выезд за границу не был так свободен, как в западных демократиях, но за границу пускали довольно легко.

И если евразийская идеология внутрироссийскому, советскому обывателю была сложновата, то идеи сменовеховства внутри Советской России разделялись громадным большинством населения. Вот что об этом писали за рубежом бывшие советские граждане. Эмигрант “второй волны” Касьян Прошин (псевдоним Беклемишева) в “Новом русском слове” в статье “Проповедь изоляционизма” от 26 мая 1950 года писал: “Интересно отметить, что сейчас никто не отстаивает<…> возможности перерождения большевицкого государства, эволюции его в сторону демократии, то есть, того варианта, в который верили внутри Советского Союза еще в 20-х годах и вера в который толкала "сменовеховцев" на пересмотр их отношения к советскому режиму”. Еще определенней в журнале “Народная правда” (№ 7–8, май, 1950) писал Георгий Александров, тоже эмигрант “второй волны”. В статье “Советская власть и русская интеллигенция” Г. Александров писал: “В конце двадцатых годов под влиянием нэповских полусвобод наступило некоторое примирение между обеими сторонами (советской властью и интеллигенцией. — Р.Г.), и в настроении интеллигенции появились признаки примирения и сближения с властью. Это была эпоха внутреннего "сменовеховства", история искания путей для совместной, по возможности, лояльной работы на благо родной страны и народа. Это было признание советской власти "де-факто"”. А известный эмигрант, но уже “третьей волны”, А.Левитин-Краснов в работе “История русской церковной смуты” пишет: “Все претензии Живой Церкви на то, чтобы стать частью советского государственного аппарата, имели какой-то смысл тогда, если люди стояли на позиции сменовеховских идеалов, утверждавших, что Советская Россия должна будет в ближайшее время переродиться в крепкое национальное буржуазное государство. На это рассчитывали тогда многие, очень многие, как в России, так и за рубежом”,