— И ведь все без толку. Сколько я эту стервь просил, чтоб пацанов расколдовала, — сокрушался старик, — все равно же с шаманом ихним нюхается. Нет, не время, говорит. Не суйся, Андреич, в политику. Не твоего ума дело. Железная леди, мать ее. И вот кукую здесь. Научили меня языкам, дали какой-то дурацкий титул и — с глаз долой. Выгуливай, говорят, королевских хомяков. Вот тебе и верная помощница Виктора Антоныча. Тьфу!
— Так говоришь, ударилась в политику и домой не собирается? — спросил Миша.
— Точно. Она теперь придворная дама, Макиавелли в юбке. Зачем ей обратно?
Милиционер взъерошил изрядно отросший белый бобрик.
— Дела… Дмитрий Андреич, а ты сам-то домой хочешь? У тебя ж титул, и денег, небось, подкидывают.
Старик махнул рукой.
— Какие там деньги! На захудалый дворец и то не наскрести. Так, домишко, десяток слуг — вот и все богатство. Но ведь не это главное. Тут со скуки одичаешь. Ни тебе телевизора, ни радио, ни газет. Мне теперь кроссворд покажи, я от умиления на сопли изойду. Попробовал с дворецким о футболе потолковать, а он только зенками моргает, подлец.
— И не говори, — вставил Йорик. — Небось, и золотая посуда обрыдла. Соскучился по пластиковым одноразовым тарелкам, а?
— Мне по титулу золото не положено. Только серебро. Недавно — верите — чуть рубином не подавился. Вино из кубка пил, а булыжник возьми и из оправы выскочи и прямо мне в глотку.
Миша кивнул, состроив сочувственную мину.
— Не говори, Дмитрий Андреич. Чисто каторга.
Старик обиделся.
— Вот ты склабишься, а я, когда у Чертопрыщенко служил, все мечтал, что вот, отыщем сундук и попаду я в какую-нибудь волшебную страну и поселюсь в ней навсегда. Избушку построю. Непременно чтоб рядом молочная речка с кисельными берегами. А оно вон как вышло. Живу как в пещере Али-бабы, а скучаю по соленому огурцу и «Советскому спорту».
— Те же проблемы у ребят с Брайтон бич, — заявил Йорик. — Эх ты, эмигрант несчастный.
Дмитрий Андреич все хныкал и жаловался, а Миша с Йориком подливали масла в огонь, доводя старика до нужной кондиции. Через четверть часа чертопрыщенец был готов и клятвенно пообещал шпионить во дворце в пользу милиционера. В обмен потребовал при первой же возможности вернуть его в родной мир. Условились связываться через кабатчика. Толстенький лоснящийся эльф имел немалый доход, передавая за небольшую мзду всевозможные послания, оставляемые посетителями.
На том и расстались. Дмитрий Андреич двинулся ко дворцу, а Миша, Йорик и Цвей отправились к дому дракончика.
— Почти пгишли, — пискнул Цвей, когда уютные эльфийские кварталы уступили место сложенным из черного камня зданиям, больше похожим на изрытые норами скалы, чем на жилые дома. Единственной приметой, указывавшей на их рукотворность (или лапотворность) были разноцветные стекла, вставленные в свинцовые рамы и закрывавшие темные провалы нор.