В руках Геремора сверкнула золотая коробочка.
— Иттианна праа концантортонгос!
Бешеный порыв ветра сорвал одежду с пузатого и его спутницы. Пыль поднялась столбом и закружилась, скрыв обоих от посторонних глаз. Когда же все улеглось, на месте крикливой парочки оказались две лохматые черные псины. Они с визгом ринулись прочь. Пес Велосипед протрусил за ними несколько шагов и, сочтя свою миссию выполненной, вернулся к месту основных событий.
— Почтеннейшая публика! — возгласил Геремор, подражая тамаде. — Не беспокойтесь за судьбу этих двоих. Через три дня они снова станут собой. В конце концов, собачий облик для них скорее награда, чем наказанье!
Публика оглушительно загоготала. Послышались крики:
— Еще! Еще! Фокусы давай!
В эту минуту на залитой солнцем улице появился человек с визжащим мешком в руках. Одежда человека, некогда ослепительно белая, теперь могла служить палитрой какому-нибудь художнику, предпочитающему рисовать в черных и коричневых тонах.
— А вот и наш ассистент! — выкрикнул Геремор, узнав Мишу по белому «бобрику», торчащему над перепачканным грязью лбом.
— Наконец-то, — проворчал Олло. — Сколько можно возиться с одной единственной свиньей?
— Шустрый подлец, — выдохнул Миша, свалив мешок на землю. Мешок возмущенно хрюкнул.
— Эх, его бы сейчас на вертеле, — облизнулся Гиллигилл.
Велосипед обнюхал мешок и плюхнулся рядом, не произнеся ни слова.
— Тот? — шепнул Геремор. Миша кивнул.
— Уважаемая публика! — возвысил голос белокурый эльф. — Сейчас я продемонстрирую вам заклинание обратного превращения. Близко не подходить. Нервным — удалиться!
Эльфы, орк и человек поспешно отошли на почтительное расстоянье. Их примеру последовал и пес.
Засияла, запела золотая коробочка. Вспыхнули огнем руны.
— Гриннаргаа онкс!
Неведомо откуда налетевший смерч подхватил и завертел мешок. Поросенок внутри зашелся оглушительным визгом. Смерч кружил все быстрей. Мешок постепенно надувался, округлялся, распираемый изнутри неведомой силой. Поросячий визг перешел в трубный рев и набрал такую мощь, что закладывало уши.
Люди в толпе попятились. Самые впечатлительные бросились бежать. Тракторист Иванов принялся отчаянно креститься, почему-то на католический манер.
Мешок раздулся до огромных размеров. Внезапно ткань оглушительно затрещала, смерч остановился, распавшись на отдельные пылинки, и изумленным взглядам явился изумрудно-зеленый слон в тонкую лиловую полоску, как будто нанесенную остро отточенным карандашом.
Слон стоял совершенно неподвижно, выпучив глаза, как будто сам удивлялся своей внезапной материализации.