— Давно пора понять, Прейн, — говорил Даво, — Ансра задумала сорвать постановку, и пока она в этом отлично преуспела.
Прейн долго смотрел на друга, на лице его мелькнула слабая улыбка.
— Ты можешь предложить какой-нибудь выход?
— Нужно сбить ее с толку. Помнишь, как мы развлекались в долгих гастрольных турне?
— Менялись ролями?
— Вот именно! Господи, мы же знаем все реплики и выходы.
Прейн озорно усмехнулся.
— А роль Джульетты отдадим... Хельве!
— Нет, Джульеттой будет Керла! — Даво, не моргнув глазом, ответил на удивленный взгляд друга.
— А Ромео?
— Здесь мы ничего менять не будем, — спокойно сказал Даво и добавил уже веселее: — А я стану братом Лоренцо и обвенчаю вас.
Прейн подождал, пока все поели и, отведав тракийского пива, пришли в приятное расположение духа. Его предложение вызвало бурное веселье и рискованные шутки.
— Я буду синьорой Капулетти, — писклявым фальцетом объявил Эскал.
— А я — синьорой Монтекки, — дребезжащим контральто откликнулся брат Лоренцо и, снова перейдя на бас, добавил: — Я всегда считал, что она втихаря попивает.
— Тогда я буду Эскалом, — вызвалась Хельва, так точно подражая голосу игравшего его актера, что тот выронил кружку.
— Ты одна могла бы исполнить всю эту чертову пьесу, — провозгласил Даво, причем язык у него заплетался куда сильнее, чем тому могло способствовать тракийское пиво. — В ней нет ни одной роли, которая не была бы тебе по плечу.
— Вот как? В таком случае я буду кормилицей, — объявила Ансра. — Пусть Хельва посмотрит, как нужно играть эту роль!
— А Джульеттой будет Керла! — воскликнул Даво, пристально глядя на Ансру. — Начнем сейчас же, с хора. Все по местам!
— В двух семьях, равных знатностью и славой... — с готовностью начала Хельва глубоким басом, и все остальные, не успев ни о чем подумать, были вынуждены включиться в игру.
Даво стал Самсоном, а Шадресс, обычно игравший синьора Капулетти, — Грегори. Они принялись дурачиться, вставляя в текст забавную отсебятину. Появился Бальтазар, шатаясь, как пьяный, и стычка между двумя домами разгорелась. Актеры скороговоркой отбарабанивали свои реплики, толкались и всячески старались перещеголять друг друга в озорстве.
Когда Эскал — синьора Капулетти выплыл в сопровождении кормилицы Анжелики, Ансра, которая по-прежнему пылала злобой и не принимала участия в общей забаве, вдруг заиграла свою роль, как никогда не играла Джульетту. При этом она умудрялась так произносить реплики кормилицы, что они начинали звучать весьма двусмысленно. Заключительные слова: «Иди, дитя, и вслед счастливых дней ищи себе счастливых ты ночей», — она наполнила таким ядом, что Эскал недоуменно покосился в ее сторону.