В шесть часов Марианна с Гракхом вышла во двор, где ее приветствовал сержант, который колдовал над котелками с супом, висевшими над бивачными кострами.
Полным гордости жестом он указал ей на четверых крепко связанных людей подозрительного вида, лежавших в углу.
- Сегодня ночью хорошо поработали, мадам! Удалось поймать этих "паломников", которые подожгли дом, здесь рядом. Там были женщины, их удалось спасти. К несчастью, одного человека потеряли.
- И что вы с ними сделаете? - спросил Гракх.
- Расстреляем, конечно! Судя по тому, что нам сказали, - это преступники. Жалеть таких нечего...
- Сержант, - оборвала его Марианна, - скоро вы убедитесь, что таких людей много еще на свободе. Ходят слухи, что губернатор отдал приказ сжечь Москву.
- Да, об этом известно! Кое-где уже были такие попытки, но их пресекли. Идите спокойно, милая дама, наш Отец-Победа знает, что надо делать...
- А есть какие-нибудь новости? Он уже прибыл?
- Император? Еще нет! Но уже скоро. Слушайте...
Оркестр играет "Победа с нами"! Он приближается!..
Подхватив юбки, Марианна поспешила из дворца.
На площади ее глазам открылось неожиданное зрелище; можно было подумать, что находившиеся на ней войска готовились к костюмированному балу, ибо они занимались примеркой просто экзотической одежды. Одни, сплошь покрытые мехами, напоминали медведей, другие нарядились в костюмы калмыков, китайцев, турок, татар, персов и знатных вельмож времен Екатерины Великой. Это происходило среди нагромождения провизии всех видов, такой как колбаса, окорок, открытые бочки с вином, рыба, хлеб, сладости, - гигантский маскарад, удивительный карнавал, благодаря которому солдаты старались, как дети, возместить недели страданий и лишений бесконечного пути. Это немного напоминало базар в Самарканде после прохода Чингисхана...
Но внезапно все прекратилось. Грохот барабанов и выкрикиваемые во всю глотку команды перекрыли шум.
Люди торопливо складывали свои пожитки, принимая военный вид и выстраиваясь таким образом, чтобы прикрыть съестные припасы. Еще несколько мгновений слышались звуки марша гвардейского оркестра, затем снова воцарилась гробовая тишина, двадцать четыре часа назад опустившаяся на Москву. Раздался лязг оружия, какая-то отрывистая команда, затем невероятный рев потряс все вокруг: показался император.
Вопреки ее воле у Марианны перехватило дыхание, и она поднялась на цыпочки, чтобы лучше видеть. Он ехал шагом на Эмире, одном из своих любимцев, с задумчивым видом, в привычной форме егерей, заложив руку в вырез жилета. Он смотрел только на мощную красную крепость, куда он сейчас въедет, ставшую еще краснее под лучами восходящего солнца. Иногда он бросал также взгляд в сторону базара, откуда еще поднимался черный дым.