Лис с интересом наблюдал за ним. Первым не начинал разговор, а молодой волхв тот и вовсе замкнулся в себе. Ему явно что-то не нравилось. Егор рукой тронул плечо Вольрада. Спросил:
– Что?
Вольрад поежился под пристальным взглядом командира.
– Понимаешь, Лихой, колдовства не чувствую.
– Так это же хорошо. – Вклинился в разговор Лис, которому этот вопрос как раз и не давал покоя.
– Ну, не томи, – Егор понял, что не все так просто.
– Весь совершенно мертва. В ней не осталось домашней нежити. Осмотрелся и понял. Ни домовых, ни дворовых, ни банников. Вышел к околице, попробовал вызвать на разговор полевого. Тишина. Но так ведь не бывает! Кто-то всегда есть.
– Думаешь западня?
– Не исключаю. Тут еще одно… – замолчал, раздумывая как бы правильно сформулировать мысль.
– Ну?
– Кхе! Я там, у околицы символ мертвого бога видел.
– Крест, что ли? Ну и что? Вон наш Илья ему молится, и что? Каждый волен сделать свой выбор. Видно в деревне жили христиане, может поэтому здесь и нежити нет. Не ужились со сторонниками чужой веры и ушли себе.
– Сначала я так и подумал, а потом вспомнил, что в нем не так.
– Ну, и что не так?
– Он перевернут.
– Ё-ё-о! – вырвалось из уст Егора.
– Ты чего, батька? – довольно спокойно спросил Лис. – Людишки глуповством не так поставили. Бывает. Колдовства-то нет.
– Приплыли Лис! Здесь похлеще колдовства пахнет. С сатанистами мы пока еще нигде не сталкивались. Поверь, ребята эти сволочные, во всем, прежде всего выгоду ищут. Если попасть им на зубок, порвут как Тузик грелку. Запоры на дверях добрые?
– Сам проверил. – Обиделся Лис.
– Караульный пост на улице выставил?
– Дождь. С чердака за территорией понаблюдают. Мне так спокойней. Все едино с трех шагов ни зги не видно. Пустое!
– Ладно. Свободны. Разбираться предстоит завтра.
Улегся на лавку, прикрывшись всегда возимым с собой покрывалом из шкур куницы, с внутренней стороны подшитым материей. Глаза прикрыл, а все равно не спалось. Так уже бывало. Что-то гложет мозг, хоть вставай и бодрствуй. Сейчас бы Лука пригодился. Так рассорился с обнаглевшим в корягу неприкаянным духом, оставил в Курске. Сам себя вслух успокоил словом:
– Правильно. Поджечь нас в такую погоду невозможно.
Все же вздохнув, посетовал:
– Все едино, что-то не так!
Едва различил слова Лиса.
– Батька, да все так!
Сердце сжалось от шороха в темном углу, а по спине пробежали мурашки. Чего-то он недоглядел. Поднялся с лавки, парням махнул рукой, чтоб не вскакивали и не напрягались. Прошелся по едва освещенному пятистенку, подслеповато вглядываясь в лица уже спящих ребят. Та-ак, двое дежурят на чердаке. «Прошелся» по головам отдыхавших. Один, два, три,… Стоп! А боярин-то где? Подошел к бодрствующим советникам.