— Правда? — сказал Корт.— Когда-то давно я тоже считал себя художником.
Фарр улыбнулся.
— Тогда вы меня поймете, не сомневаюсь. Красота и необычность новых миров помогает мне забыть о тревогах и недостатках нынешнего. Наука способна дать искусству жизнь. Если вы можете шагнуть в нарисованную вами картину, это замечательно.
— Ну, это только красивый образ.
— В том-то и дело, что я могу,— воодушевился Фарр.— Я рисую с помощью определенной… силы или
энергии, способной трансформировать материю на уровне реальности так, как хочет художник. И более того — эта вновь сформированная материя не статична. Из семени цвета, замысла и звука она развивается и растет как растение.
— И что, специалистам известно об этом? — с сомнением спросил Корт.
— Конечно. Некоторые из них даже разрабатывали для меня основные принципы… Ну, как мастер-техник может создавать музыкальный инструмент. Однако играю на нем я.
В душе Корта скептицизм боролся с любопытством.
Вдруг тут тоже есть что-то, что можно превратить в оружие?
— И как ваша система работает? — спросил он.
Фарр извлек из складок своего одеяния черный шар размером с апельсин.
— Человека всегда привлекали образы, представляющие собой материализацию его подсознания… говоря точнее, его истинного «я». Каждому интересно воплотить в жизнь собственные мысли, облечь их в цвет, форму, звук… Создать свою, личную, реальность. Думаю, в ваше время люди тоже делали нечто подобное.
— Да. Иногда им это очень неплохо удавалось.
— Лишь искусство совершенно,— продолжал Фарр,— потому что с его помощью человек достигает состояния абсолютной свободы. Он — пленник своего тела, ограниченный пятью чувствами. Однако сознание способно простираться в бесконечность и творить чудеса. Если ты не связан оковами плоти, если создаваемые твоим разумом миры стали реальностью — хотя бы для тебя одного, тогда ты достиг совершенства! Тюремные стены падут. Свободный разум, воплощающий собственный замысел и таким образом реализующий себя. Здесь, сейчас, в цвете и звуке.
Волосатый палец Фарра прочертил на шаре линию, и тот стал молочно-белым. Потом в глубине сферы возникло медленное вращение красок, напоминающее спиральную туманность. Оно сменилось чисто абстрактным узором — быстро мелькающие цвета, которые растворялись друг в друге, становились то бледнее, то ярче, ослепительно вспыхивали…
— Конечно, это не предел моих возможностей,— снова заговорил Фарр.— Так, портативная модель, которую я ношу с собой для… для восстановления сил. В замке у меня есть более совершенное оборудование. Теперь вы понимаете, зачем нужны зарядные устройства, в которых мне отказывают,— и, поверьте, это важнее, чем создание какого-то там оружия. Это цвет, Корт — но он не совсем реален. В некотором роде он обладает свойством хамелеона. Вытаскивает образы, которые скрываются в вашем подсознании.