– А то возвращайтесь к восьми, доктор Бернстайн уже будет здесь, – добавила его жена.
– Помолчала бы ты, Нэнси. Если хочет навести справки, пусть идет к директору. Будто у Бернстайна других дел нет, как отвечать на вопросы. К тому же она не его пациентка.
– Хэнк, не лезь в бутылку. Ты просто обожаешь правила ради правил. Если он торопится повидать ее, ему надо быть к десяти в Броули. – Она ободряюще улыбнулась мне. – Приходите лучше к восьми. Мы с мужем действительно не можем вам ничего такого сказать.
– А что насчет Броули? Она что, поехала в Броули?
Может, если б рядом не было мужа, она сказала бы больше. Она замялась, перехватив его строгий взгляд.
– Зайдите к доктору Бернстайну. Если вы не завтракали, тут поблизости есть воистину чудесное местечко.
Я зашел в это «воистину чудесное местечко» (оно и вправду оказалось чудесным), перекусил и купил в автоматах тюбик крема «Брадобрей» и свежую рубашку. Зайдя в туалет, сменил рубашку, выбросив старую, и с помощью крема удалил выросшую за ночь щетину. Когда я вернулся в храм, то выглядел уже вполне прилично.
Но Ларриган, похоже, успел шепнуть обо мне доктору Бернстайну. Доктор был молод – видно, проходил при храме ординаторскую практику. Со мной он говорил довольно жестко.
– Мистер Дэвис, вы утверждаете, что сами были «спящим». Вы должны, естественно, знать, что есть преступники, которые охотятся за только что пробудившимися «воскресшими», чтобы воспользоваться их легковерием и дезориентацией. Большинство «воскресших» владеют значительными состояниями, после пробуждения они не понимают, где оказались, одинокие и немного испуганные, – идеальная жертва для всяких мошенников.
– Но все, что я хочу узнать, – куда она уехала! Я ее двоюродный брат. И я лег в «холодный сон» раньше ее и не знал, что она тоже собирается лечь!
– Вот и преступники, как правило, заявляют, что они родственники. – Он пристально взглянул на меня. – Я не мог вас видеть прежде?
– Сильно сомневаюсь. Разве что сталкивались где-нибудь в центре. – Всем всегда кажется, что они видели меня раньше. Лицо у меня принадлежит к одному из «двенадцати стандартных типов»; уникальности в нем не больше, чем у горошины в стручке. – Доктор, почему бы вам не позвонить насчет меня доктору Альбрехту в Соутелльский храм и все выяснить?
Он оставался непреклонным.
– Вам надо прийти еще раз и повидать директора. Может, он и позвонит в Соутелльский храм… или в полицию – куда сочтет нужным.
С тем я и ушел. Потом я, наверно, совершил ошибку. Вместо того чтобы вернуться и, вполне возможно, получить у директора точные сведения (заручившись поручительством доктора Альбрехта), я схватил воздушное такси и помчался прямо в Броули.