– Мама говорила, что у меня порода гончая, поэтому я худая…
На эти слова Ника, хмыкнув, произнесла:
– Порода у нас всех одна – человеческая! – и добавила, покачав головой, – А добралась бы я до ваших поваров лагерных – выдернула бы руки из плеч и позасовывала в задницы. И сказала бы, что так оно и было. Сволочи они, если детей откормить не могут.
Глаза Янки расширились, когда она представила эту картину. А мне вспомнились дородные туши и свинообразные морды работниц лагерного пищеблока с заплывшими жиром глазами и я мысленно одобрила придуманную Никой экзекуцию.
Тем временем та вздохнула и махнула рукой, сказав:
– А теперь марш в воду, молодые леди, и не говорите, что горячо. Человек может привыкнуть ко всему. И тебя, Птица, это тоже касается. На раз, два, три… Чтоб все были у меня чистенькие, как ляльки.
Купание в целом озере горячей воды! Вряд ли кому доводилось испытать столь экзотическое удовольствие. Я опасалась, что вода окажется крутым кипятком, но это оказалось не так. В заводи, за огромным валуном в два человеческих роста, она была просто теплой, но ближе к середине водопада становилась все горячее и горячее. Можно было подобрать комфортную температуру и стоять на дне, чувствуя пальцами ног большие округлые камни, или, подгребая ногами, лежать на воде, распустив по течению волосы. Горячая вода смывала с тела грязь и уносила усталость, я расслабилась и полностью отдалась процессу, находя в нем изрядное наслаждение. Рядом точно так же блаженствовала Ника, а чуть ближе к берегу, на мелководье, полусидя плескались в теплой воде Янка и Ася – обе не умели плавать, и поэтому дальше не заходили.
Воспользовавшись моментом, Ника приблизила свои губы к моему уху.
– Только не говори им о том, что мы нашли внутри кабана, – сказала она, преодолевая шум совсем близкого водопада, – Мы с парнями специально отвлекли их внимание и загрузили работой, чтобы они ничего не увидели. Лишнее это в их нежном возрасте.
– Мальчишки все равно все видели и обязательно проболтаются, – так же на ухо возразила я Нике.
– Не боись, подруга, – хмыкнула Ника, – с этими переговорит наш командир. С ним не забалуешь.
– Не уверена, – возразила я и рассказала Нике историю, которая произошла с Димкой в пещере.
– Шпана, – вынесла свой вердикт та, – но вполне правильная шпана. Хорошо, Птица, это дело я беру на себя… Возьму с них клятву вечного молчания.
Выбравшись на берег, умиротворенные, покрасневшие и распаренные, мы присели на камни, нагретые уходящим за гору солнцем, для того чтобы немного остыть и обсохнуть. Мои распущенные мокрые волосы приятно разметались по спине. И тут я вспомнила, что у меня нет расчески… Это была катастрофа. Но кто же мог думать, что она мне понадобится? Я вообще пошла в поход налегке, даже без рюкзака, все необходимое лежало у меня в набрюшнике: телефон, карандаш, маленький блокнот, катушка ниток с иголкой и ножницы для срезания травы. Волосы я обычно носила собранными на затылке в роскошный конский хвост, распуская их только перед сном. Но теперь, когда я их намочила, надо же расчесаться – неужели я предстану перед мужчинами этакой лахудрой?