Только стараниями Госпожи Удачи Олег к настоящему моменту еще не оказался свален на пол и добит, не превратился в евнуха и не стал еще более безногим, чем раньше. Топоры-вампиры тоже помогали. Один рассеял и впитал несколько вражеских заклинаний, запущенных то ли колдунами первого-второго рангов, то ли обладателями неплохих артефактов, а второй регулярно передавал хозяину ворованную жизненную энергию, чтобы восстановить ему силы и затянуть раны. Причем убийства эдак после двенадцатого или тринадцатого чародей внезапно понял, что снова видит пострадавшим глазом. Пусть пока еще довольно плохо, нечетко, но с каждым поверженным противником нормальное зрение все больше возвращалось к нему. То ли первоначальная рана была все же не такой тяжелой, какой казалась, то ли приобретаемая благодаря чужой пране и древнему артефакту регенерация ничуть не уступала способностям вампиров, которых было намного легче убить, чем искалечить на сколь-либо продолжительное время. Скорее все же первое. Протез немилосердно натирал и, наверное, уже сбил культю в кровавую мозоль, но пока еще не мешал стремительно отрастать здоровой ноге. С другой стороны, ведь будь полученные некогда телом Олега повреждения чисто физическими — и ему давно восстановили бы конечность за более-менее приемлемую сумму. А с восстановлением перекореженной энергетики вряд ли могли в пассивном режиме справиться даже специализированные медицинские артефакты производства Гипербореи. Ну если только их не какой-нибудь архимаг лично для себя делал.
Принять на наплечник рубящий удар тяжелой абордажной сабли, резануть владельца оружия вдоль живота лезвием топора… Высасывающий магию артефакт дополнительного урона не причинит, но с вываливающимися кишками этот осман существенной угрозы уже не представляет и даже не сбежит. Размашистый удар мушкетом, перехваченным на манер дубины, обрушивается на прикрытую шлемом голову. Неприятно, но терпимо, у мага-целителя очень хорошо защищен череп, и на контузию ему наплевать, а хозяин ружья с разбитым в щепки прикладом теперь второстепенная цель, ибо другого оружия у него нет. Плеснуть лишь едва-едва оформленной в пламя волной магии на бородатого крепыша с тяжелой булавой, щеголяющего множеством татуировок похабного содержания на груди и бицепсах. Телекинезом швырнуть оставшийся без хозяина багор под ноги ведьмаку, вокруг которого полусферический магический барьер отражает летящие в грудь пули азиатов…
Олег крутился по полю боя как безумная машина смерти, выдерживая один за другим все новые и новые сокрушительные для обычных людей удары, а также не забывая уничтожать оказавшихся в зоне досягаемости врагов, счет которым оказался давно потерян. Чувство страха почти издохло под напором одуряющей усталости. Боль от все новых и новых ран под воздействием волшебной анестезии почти не чувствуется, но раз за разом вливающиеся в ауру потоки чужой праны или маны заставляют болезненно ныть энергетическую оболочку. Пожалуй, так мог бы чувствовать себя пациент госпиталя, которому большую часть природной алой жидкости из вен и артерий заменили пусть качественным, но все же кровезаменителем.