Глава 12
О том, как герой оказывается на допросе, плывет на корабле вместе с каторжниками и попадает в больницу
— Покайся, сын мой. Не стоит больше упорствовать. — Обладатель какого-то там духовного чина в церковной иерархии, явно стоящий ступенек на пять-шесть выше рядового попа, заглядывал в глаза Олегу с сочувствием и пониманием. Возможно, даже ненаигранным. Во всяком случае, боевой маг, как ни старался, не мог обнаружить признаков неискренности в поведении лица, уполномоченного государством на его допрос.
Пожилой благообразный дедушка с глубокими морщинами и белой бородой, едва не достигающей пояса, своим обликом сильно смахивал на Деда Мороза. Даже костюмчик почти соответствовал: толстая и обильно украшенная алым, синим и золотым шитьем ряса смотрелась не менее нарядно, чем крашеная шуба. Так и казалось, что этот герой детских мечтаний сейчас начнет раздавать подарки всем присутствующим. Или пожилой священник являлся воистину гениальным актером, достойным не сибирской глубинки, а Большого театра, или всей душой верил в то, что добровольное и всемерное сотрудничество со следствием будет лучшим выбором любого подозреваемого.
— В самом деле, ну зачем тебе это? Ты лишь мучаешь и себя, и нас…
В углу помещения что-то скрежетнуло. То ли полено в жаровне прогорело и сместилось чуть ниже, царапая железную стенку, то ли скрипнул старенькой перьевой ручкой по бумаге писец, протоколирующий ход следственного мероприятия. Устало вздохнул второй священник, рванув ворот своей рясы. Толстоватому пожилому бородачу, смотрящему на Олега со сложной смесью неприязни и презрения, явно было жарко. Он даже рукава положенного ему статусного одеяния почти по плечи закатал, наплевав на нарушение официального «дресс-кода». Однако покинуть тесную, душную и, несмотря ни на какую вентиляцию, слегка задымленную каморку, где происходил допрос, он не мог. Ведь в самом же деле, должен кто-то и роль злого следователя играть!
Надо сказать, получалось у него хорошо, душевно. Особенно в те моменты, когда он угрожал чародею разнообразными карами, начиная от тюремного заключения сроком на пятнадцать лет и заканчивая трехдневным копчением заживо над костром с поддержанием жизни казнимого профессиональными целителями. Возможно, этот человек тоже искренне любил свою работу. И ее результаты.
«Держаться. Держаться…» — в голове допрашиваемого билась лишь одна мысль, ни для чего другого места в сознании уже не оставалось.