Кольцо тьмы (Перумов) - страница 1104
— Я как-то думал, что да... — Олмер с деланным испугом ощупывал себя.
— Постойте, постойте! — вмешался Фолко, видя, что Форве уже готов ответить. — Поговорим об этом после! Как... как ты уцелел, Олмер?
— Нелегко это было сделать после твоего кинжала, половинчик. — Губы Злого Стрелка растянулись в улыбке, но глаза оставались холодны и темны точно сталь. — Не знаю, вторжению каких Сил послужил мой Гундабадский трофей... однако боль эту я не забуду до конца своих дней, каковой, не сомневаюсь, когда-нибудь да наступит. — Король-без-Королевства с усилием потер лоб. Голос его стал глухим и надтреснутым. — Был огонь. Я увидел... нет, лучше не говорить об этом! Я узрел в единый миг весь Мир, от глубочайших пропастей Унголианта до горних высей, где плывет гордый корабль Эарендила... Я видел Великую Лестницу и тайные коридоры Черных Гномов. И еще... я видел сияющий Путь, что уходил в небеса, тот самый Прямой Путь в Валинор. И меня понесло по нему, все быстрее и быстрее, Мир оставался позади, внизу расстилалось море, но не наше, человеческое море, нет — одно из тех, что называют Нездешними, или Гремящими, хотя я не слышал ни звука. В молчании катились подо мной серые волны, безжизненные, как сама Смерть. Я видел острова... затканные мглой острова, где черные пики вздымались из пены прибоя... А потом...
— Потом был жемчужный берег, и вечнозеленые заросли, и узкий проход в исполинской горной стене, — негромко подсказал Фолко.
— Да, все было именно так. Недурная вещь «Переводы с эльфийского»! Славный Бильбо Бэггинс хорошо потрудился... Тела своего я не видел. Наверное, я стал призраком...
— А потом? — жадно спросил Малыш. — Ты... видел... Валинор?!
— Валинор? О нет! Подобной чести я не удостоился. Слепящий свет вновь охватил меня... и рядом со мной появились странные существа. Похожие на облака, но с горящими, точно угли, глазами. Они вдруг стали перечислять все мои преступления с поистине небывалым красноречием. «Теперь-то ты за все ответишь, — радовались они. — Суров будет суд, и страшна расплата!» — «Отойдите от меня, — ответил я. — Если будет суд — отлично! Наконец-то я смогу сказать моим врагам в лицо все, что я думаю!» — «Страшись, человече! — зашипели они. — Велика сила Судей! Высок их престол, и смотри, как бы не ослепли твои глаза от сияния, роняемого ими!» — «Ну вот и радуйтесь! — отрезал тогда я. — И вообще, зачем вы здесь? Вселить в меня уныние, сломить волю? Не выйдет! Самого страшного я уже избежал, хотя и расстался со смертной плотью. А суд — что суд! Никто не осудит тяжелее, чем сам себя». И они отступились... А потом... потом я ничего не видел — ни земли под собою, ни неба наверху. Я просто оказался в пределах Круга, Круга Силы, который не мог покинуть. Игрушка тех, что восседали на высоких престолах вокруг меня... Четырнадцать их было, четырнадцать, облаченных в Свет... и теперь я знаю, чему сродни Пламень Адаманта. Я не видел их лиц, лишь сияющие контуры, смутные очертания человеческих фигур на фоне слепящего пламени... А потом пришла боль. Не знаю, чем они дотянулись до меня. Наверное, это была просто память об ударе клинка Отрины... Память о кратком миге, превращенном в вечность... — Голова Олмера склонилась на грудь, по лицу прошла судорога. — Я стоял. Не помню как, но стоял. Тогда это казалось мне до невозможности важным — во что бы то ни стало не пасть на колени. И, наверное, оттого я плохо разбирал обращенные ко мне речи... Помню лишь, они были многословны, в деталях перечислявшие все мои преступления... — Злой Стрелок вновь усмехнулся. — «Пади ниц и раскайся, злодей. Пади на лицо свое пред Судиями! Моли о снисхождении! Пусти раскаяние в суть свою, отринь нашептанные Всеобщим Врагом помыслы! И тогда, быть может, ты сможешь уйти путями остальных людей...» Не знаю, произошло ли это все на самом деле или мне просто почудилось... Некто из Судей пытался говорить в мою защиту, но так блекло и неуверенно, что быстро отступился. А потом... мне кажется, что я услышал общий приговор: «Во Тьму Внешнюю! Вне путей Смертных!» И врата разверзлись... там ждала Ночь, Вековечная Ночь, что не знает границ и пределов... Наверное, Судьи ждали моего ужаса. А я отчего-то не боялся. Я смотрел на колышущееся море Мрака и думал — наконец-то отдохну. И наконец-то уйдет эта боль... Тогда, наверное, тот из них, что поумнее, сообразил, что меня эта казнь — если это казнь! — не страшит ни в малейшей степени, и решение тотчас изменили. Звучал голос, глубокий и звучный, как песнь океанских волн... Он говорил что-то о Равновесии, о том, что из глубин времени должно наконец явиться Утерянное... А потом я уже ничего не помню. В горло хлынула вода... и я очутился в самом сердце