Ромер в панике выронил швейцарский нож и потянулся к горлу, но быстрый удар по коленям сзади сбил его на пол.
Ботинок человека надавил ему на спину, но толстая удавка на шее тянула его назад.
Ромер безумно хлопал по полу, но не мог найти нож. Он пытался ослабить давление на шею, но не мог впиться пальцами под удавку.
Боль в висках становилась сильнее с каждым ударом сердца. Казалось, кто-то сверлит дыру в его черепе. Напряжение над кадыком заставляло его кашлять, его легкие, казалось, взорвутся.
Он застыл, надежда быстро утекала. Снова как с Исааком.
Размытое зрение близилось к тьме, что-то похожее на идею мелькнуло в голове.
Ощущения обострились. Он сосредоточился. Он склонился на удавку, пригибался к земле так близко, как только мог вытерпеть.
Он ощутил вибрацию снаружи. Он ощущал это раньше, как дрожь перед землетрясением.
Ромер сосредоточился на том, что ему нужно было сделать. Он дал дрожи проникнуть в него, а потом от одной мысли об этом бутылки вина и бочки по периметру ВЗОРВАЛИСЬ.
Давление на спину Ромера пропало, напряжение на горле тоже.
Ромер отпрянул и попятился от напавшего.
И, пока вино текло по погребу, он смотрел, как человек в черном и с осколками в коже падает в ароматное море лицом вниз.
Кашляя, Ромер встал на ноги, глядя на нападавшего. Он смотрел, как враг покачивается на волнах вина, хлюпающих о его безжизненное тело.
Ромер думал лишь о том, что лучше умрет, чем вернется за решетку.
Нив попятилась из кабинета Галена. Зря они сюда пришли, зря она впутала Ромера.
Им стоило…
Чья-то рука обвила ее шею, и Нив тут же поняла, что это не Ромер.
Ее крепко держали. Так крепко, что могли сломать шею. И взрыв ужаса сотряс ее, она поняла, что нападавший и собирался ей свернуть шею.
И от этой мысли тело начало неметь.
«Блин… нет, нет, нет!».
У нее не было времени. Как только начнется покалывание, будет больно даже поднять палец.
Онемение уже подводило ее, но Нив умудрилась вытащить из заднего кармана нож Дилана.
Рука дрогнула, по ней разнеслось покалывание, она подозревала, что нечаянно открыла нож.
Она покрутила нож в ладони, крепко сжала и вонзила в ногу нападающего.
Его крик ужасал. Но таким сильным было и облегчение, Нив смогла вдохнуть, и он снова лишил ее воздуха.
В этот раз хватка была слабее.
Намного слабее.
Покалывание плоти Нив стало невыносимым. Ее нервы пылали так сильно, что даже мельчайшее движение казалось невозможным.
Жизнь или смерть.
Она хотела вытащить нож, но он, казалось, застрял в кости напавшего.
И она покрутила его.
Второй вой был оглушительным. Убивающим.