— О чем задумался? — спросил отец.
— Неужели у меня в классе были одни враги? — спросил Оливер. — Может, все‑таки были друзья или девушка?
— Настоящих друзей у тебя не было, так, приятели. А девушка была, но, увы, не твоя. Ты у нас, конечно, красавчик, но такой не один. Так что твой случай из тех, когда забвение — это благо. Будут еще вопросы?
— Почему я упал с лошади? Я спросил сестру, но она посоветовала обратиться к тебе.
— Потому что выпендривался, — ответил Джон. — Разогнался на Амаре и попытался перепрыгнуть ограждение загона. В результате жеребец сломал ногу, а ты чуть не свернул себе шею и сильно ударился головой. Были еще ушибы, но их быстро вылечили. Уже прилетели. Смотри, это и есть Сеймур‑Хаус!
Оливер выглянул в окно и увидел двухэтажный дом с двумя башенками, небольшой парк и какие‑то хозяйственные постройки. Помимо этого в имении был большой луг, разрезанный пополам идущей к воротам дорогой.
Автопилот получил у регулятора разрешение на посадку и опустил машину на площадку перед домом. Когда покидали салон, из парадного входа вышел пожилой мужчина, который с приветливой улыбкой поспешил им навстречу.
Вчера Оливер смотрел семейные фотографии и удивился тому, как непохожи братья. Отец был высоким и худощавым, с резкими чертами лица, а его старший брат отличался полнотой, низким ростом и круглым расплывшимся лицом. У обоих были светлые волосы, но дядя и здесь выделился, сильно облысев.
— Как поживаешь? — спросил он племянника. — Меня хоть вспомнил? Ладно, ответишь потом, а сейчас пойдем в дом. К сожалению, Алекс сейчас в Штатах, а Изабель с семьей во Франции и не смогла приехать, но Элизабет здесь и очень по тебе соскучилась.
— Одна? — улыбнулся в ответ Оливер. — А где ее малышки?
Он уже изучил биографии всех родственников и знал, что его старшая кузина развелась с мужем, и от брака с ним у нее остались две дочери.
— Люси приболела и дочь оставила обеих с няней. Это вы рядом, а ей целый час лететь из Манчестера.
Отсутствие девчонок, старшей из которых было всего восемь лет, скорее всего, объяснялось не болезнью, а тем, что малышки не смогли бы убедительно изобразить любовь к неизвестно откуда взявшемуся родственнику. Оливер уже почти не сомневался в том, что ему все лгут.
Элизабет ждала его в холле, обняла и изобразила поцелуй, дотронувшись губами до виска.
— Как ты нас напугал! — сказала она, отступив от кузена. — Отец, не вздумай подпускать его к лошадям! Станет немного старше и умнее, тогда пусть ездит. Дорогой, я не видела тебя полгода, но как же ты вырос за это время! Уже не мальчишка, а юноша. Но твой поступок говорит о том, что ты вырос только телом.