— Столько спала и хочется еще, — прикрывая рот ладонью, сказала Вера. — Пойдемте быстрее, а то будем самыми последними.
— Куда торопиться? — не понял Аксель. — Все равно все уедут одним автобусом.
Пассажиров было мало, поэтому все быстро спустились и сели в автобус. До терминала ехали минуты, а там их встретили.
— Третьяковы и Бах? — утвердительно спросил невысокий мужчина лет сорока. — Я Евгений Николаевич. У вас есть багаж?
— Ничего у нас нет, — во второй раз ответил на этот вопрос Олег.
— Тогда подбирайте себе респираторы и идите за мной!
На установленных в зале столах лежали рассортированные по размерам маски респираторов с двумя фильтрами и очками. Они быстро выбрали подходящие, после чего вышли из здания и направились к автомобильной стоянке.
— Не скажете, куда нас сейчас? — спросил Олег, когда летели к городу на взятой там «Волге».
— Уже поздно, поэтому переночуете в нашей гостинице. Завтра расскажете о своих приключениях, и вас отправят во Владимир. Там создан новый детский дом для детей, которые пострадали в результате этой войны.
Город нормально освещался, но нигде не было видно рекламы, поэтому он казался темнее обычного. Машина приземлилась у одного из подъездов стоявшей особняком шестнадцатиэтажки. Евгений Николаевич передал их сидевшему на первом этаже дежурному, простился и поспешно ушел.
— Как будете спать? — спросил тот, недовольный поздним вселением и тем, что его оторвали от просмотра кинофильма. — Есть одно и двухместные номера.
— Я с братом! — торопливо сказала Вера. — Этот мальчик из Бельгии, поэтому говорите с ним на французском или английском. Русского он не поймет.
Дежурный забрал ключи и отвел их в две расположенные рядом комнаты. Выдав три комплекта белья, он вернулся на свое место.
— Теперь все будет чужое! — со слезами на глазах сказала Вера, когда осталась в комнате вместе с братом. — Завтра вообще уедем из Москвы, а я не хочу менять класс, у меня в нем все подруги!
— От нас ничего не зависит, — отозвался он. — Мы хоть вдвоем, а представь, каково сейчас Акселю. Мало того что очутился в чужой стране, о которой говорили всякие страшилки, так еще рядом нет ни одного близкого человека. Тебе помочь застелить кровать?
— Справлюсь сама, — отказалась сестра. — Все я понимаю, но какое мне дело до Акселя! Он сам сказал, что его у дяди только терпели. Для него детский дом может оказаться не хуже дядиного. А у нас с тобой больше не будет семьи, даже если кто‑нибудь примет в свою! Зачем только мы полетели в эту Англию!
— Ты нервничаешь? — спросил Джон. — Не из‑за посадки?