Для обсуждения информации, принесенной разведчиками, было созвано совещание командиров.
Полк сделал привал.
Я стал закусывать припасами, сохранившимися у меня еще с Торопца.
Петровский очутился рядом.
— Питаешься? — сказал он иронически.
Я на него неприязненно поглядел. Меня уже начинало раздражать его покровительство.
— Поди ты ко всем чертям! Чего навязался! Ты бы лучше за своим лицом глядел да угри выдавливал, а то видишь, как у тебя их много!
Впоследствии я узнал, что этим ответом задел больное место Петровского. Никогда больше я не позволял себе с ним таких шуток.
После этого первого и единственного конфликта дружба наша прочно укрепилась.
Но в тот момент Петровский решительно двинулся ко мне, сжав кулаки. Он, вероятно, превратил бы меня в котлету, если бы около нас не раздался успокаивающий голос командира. Наша рота должна была пойти в авангарде, предстояло вытеснить противника из Полоцка. Штаб полка начал переговоры с немцами, обратившись к ним с предложением покинуть Полоцк без боя. Мы надеялись после ухода немцев из города захватить в плен польские части.
Ротный ознакомил бойцов с предстоящей операцией. Мы внимательно слушали все его указания.
Мы сознавали, что от усилий и храбрости каждого из нас зависит успех первого боя.
Стал накрапывать дождь, вечером повалили мокрые хлопья снега.
Петровский и я пошли в дозор. Я уже тогда обратил внимание на то, что в смысле опыта мне надо было многому у Петровского поучиться.
Я шел по его следам. Вдруг раздалась команда:
— Остановиться!
Остановились, примкнули к роте. Через несколько минут новая команда:
— В цепь!
Мы рассыпным строем двинулись вперед на Полоцк, откуда слышались уже ружейные выстрелы, а временами тарахтели и пулеметы.
Вскоре наша рота получила распоряжение сделать фланговый обход. В абсолютной тишине, четко и быстро проводили мы эту операцию.
Справа от нас раздалось нестройное «ура».
Оказалось, что в цепь поступило сообщение о том, что немцы согласились без боя оставить Полоцк. Поляки же, поняв, что они попадут в мешок и будут раздавлены, уходили, отдавая город в наши руки.
Мы победным маршем вступили в Полоцк и разместились в женской гимназии. Как только началось распределение частей по квартирам, подошла походная кухня.
Ко мне и Петровскому вскоре присоединился Исаченко— старый подпрапорщик, добрый парень и прекрасный, как оказалось впоследствии, большевик. Нас тогда несколько смущало его придирчивое отношение к товарищам, на которых он налетал за нарушение дисциплины. Особенно он злился, когда это происходило в рассыпном строю. Во всем остальном Исаченко был настоящим товарищем, не раз впоследствии выручавшим нас из беды.