Пока наступающая армада направлялась к протоке слева от него, Керанс выбрался из пожарного выхода и по наклонной крыше заскользил к катамарану. Однако прежде чем он до него добрался, пущенная гидропланом мощная волна, качнув судно, направила его по течению — и оно выплыло прямо в надвигающуюся массу. За считанные секунды катамаран был перевернут и потоплен под нажимом аллигаторов, с боем пробивавшихся в протоку, — разорван на куски хищно щелкающими пастями. Крупный кайман, замыкавший строй, заметил стоящего по пояс в воде среди гигантских хвощей Керанса и вильнул к нему, пристально глядя на возможную добычу. Тогда Керанс быстро отступил назад по покатой крыше и, раз поскользнувшись, все же успел добраться до пожарного выхода, пока кайман на своих коротких крючковатых ногах ковылял из мелководья.
Задыхаясь, Керанс оперся о поручень, глядя сверху вниз в холодные немигающие глаза, которые бесстрастно его изучали.
— А ты отличный сторожевой пес, — сказал он без злобы. — Славно тебя выдрессировали. — Затем Керанс вынул из стены свободный кирпич и обеими руками швырнул его прямо в шишку на носу у каймана, ухмыляясь, когда тварь заревела и подалась назад, раздраженно хватая зубами хвощи и плавающие обломки катамарана.
Через полчаса, после нескольких незначительных стычек с отступающими игуанами, Керанс сумел одолеть две сотни метров береговой линии и добраться до многоквартирного дома Беатрисы. Девушка встретила его прямо у лифта, глаза ее были тревожно распахнуты.
— Роберт, что происходит? — Беатриса положила ладони ему на плечи и прижалась лицом к влажной рубашке. — Ты видел аллигаторов? Их же там тысячи!
— Видел ли я аллигаторов? Да один чуть меня не сожрал прямо у твоего порога. — Высвободившись, Керанс поспешил к окну, отодвигая пластиковые жалюзи. Гидроплан уже вошел в центральную лагуну и теперь стремительно по ней кружил, а свора аллигаторов следовала у него в кильватере. Те, что оказывались в хвосте, отрывались, чтобы расположиться на своих постах вдоль берега. По меньшей мере тридцать или сорок аллигаторов остались в предыдущей лагуне и медленно курсировали по ней небольшими патрулями, время от времени отвлекаясь, чтобы разобраться с беспечной игуаной.
— Эти дьявольские твари, надо полагать, их сторожевые псы, — решил Керанс. — Вроде прирученной труппы тарантулов. Если вдуматься, лучших сторожей не сыскать.
Беатриса стояла рядом, нервно теребя воротник шелковой рубашки цвета нефрита, которую она носила поверх черного купальника. Хотя ее апартаменты начинали выглядеть обветшалыми и неопрятными, Беатриса продолжала увлеченно заботиться о своей внешности. Несколько раз, когда Керанс ее навещал, девушка сидела перед зеркалом в спальне, машинально накладывая бесконечные слои патины подобно слепому живописцу, вечно подправляющему портрет, который он уже едва помнил, из страха, что иначе совсем его забудет. Волосы Беатрисы всегда были безупречно убраны, косметика вокруг глаз и на губах наложена превосходно, однако ее отчужденный, рассеянный взгляд наделял ее восковой, холодной красотой безжизненного манекена. Наконец она все-таки встряхнулась.