Карл посмотрел на Ассада, который строчил в блокноте как ненормальный. Дай-то бог, скоро эти записи будут преданы забвению…
– Еще одна вещь, – не унимался он. – На записи, сделанной на вчерашнем мероприятии, мы заметили человека, который исчез сразу после того, как Хаберсот совершил самоубийство. Вы не знаете, кто он такой?
– А, это Ханс, – ответила Болетта. – Местный дурачок, он выполняет всякие поручения горожан. И является всегда, когда можно бесплатно выпить и закусить. От него вы вряд ли добьетесь толку.
– Вы не подскажете, где его можно найти?
– В это время суток?.. Посмотрите на скамейке за коптильней. Прямо через дорогу, а затем направо по Страндстиэн. Там увидите плоское серое здание с парой коптильных камер. Скамейка стоит в саду за зданием. Наверняка он сейчас там сидит и вырезает по дереву или пьет пиво, как обычно.
* * *
Петляя по Страндстиэн, в какой-то момент они заметили вдалеке силуэт Розы. Она стояла на самом высоком камне, верхушка которого едва вылезала из воды, и казалась какой-то потерянной, словно мир вдруг оказался для нее чересчур огромным.
Они на мгновение остановились, не спуская с нее глаз. Это была не та отчаянная и строптивая Роза, к которой они привыкли.
– Когда же погиб ее отец? – спросил Ассад.
– Несколько лет назад. Видимо, для нее недостаточно давно.
– Давай отправим ее обратно в Копенгаген?
– Зачем? До сего момента я подразумевал, что вечером мы поплывем туда все втроем. С сестрой и школьным персоналом можно поговорить и по телефону.
– Вечером? То есть ты думаешь, нам не стоит продолжать расследование на острове?
– Ассад, какой смысл? Криминалисты прочесали дом Хаберсота вдоль и поперек, так что с их стороны не ожидается никаких грандиозных открытий. На сегодня не существует ни единого конкретного факта, за который мы могли бы уцепиться. Кроме того, не стоит забывать, что Хаберсот превратил работу над этим делом в смысл всей своей жизни – и, тем не менее, так и не смог раскрыть его. Как же мы сможем сделать это всего за несколько дней? Ассад, мы говорим об эпизоде, который произошел почти двадцать лет назад!
– Ой, вон чувак, про которого они говорили.
Ассад указал в направлении скрюченной фигуры, пристроившейся на белой садовой скамейке позади дымохода; рядом громоздились пивные банки. В таком маленьком социуме сложно было спрятаться.
– Здорово! – смело поприветствовал фигуру Ассад, просачиваясь сквозь садовую калитку. – Ага, сидишь, значит, Ханс… Болетта нам так и сказала.
Прекрасная попытка, Ассад, браво. Но мужчина не удостоил его даже взглядом.