– Думаю, что мы ограничимся тремя, – предположила македонка.
Стоун задержалась возле каталки № 3. Она наклонилась и внимательно посмотрела на малую берцовую кость. Более тонкая нижняя ножная кость лежала возле большой берцовой, но между поверхностями двух берцовых костей была большая разница. Большая берцовая была гладкой и ровной, тогда как малую по всей длине покрывали оспины и канавки.
– А что это за отметины? – спросила Ким, указывая на них.
Доктор Эй закатила глаза, как хорошая драматическая актриса.
– Дальнейшее их исследование относится к списку из тех семнадцати дел, которые я еще должна сделать, инспектор, – ответила она.
Детектив не стала обращать внимания на подколку и улыбнулась.
– Все, что вы нам расскажете, будет воспринято с благодарностью.
– А после того, как я закончу здесь, вы предлагаете мне пойти и раскрыть за вас это преступление? – поинтересовалась археолог, уперев руки в боки.
– Ради бога; а я пока займусь тем, что закончу складывать ваши пазлы.
– Инспектор, вам лучше убраться отсюда, прежде чем я… – Губы доктора задрожали.
– Ухожу, ухожу, – сказала Ким, направляясь к двери.
Тревис уже был на телефоне, сообщая членам своей команды последние новости.
– Как только эта женщина, черт бы ее побрал, смогла получить эту работу? – спросил он, закончив разговор.
– Она очень умна, образованна, предана своей работе и чертовски хороша в том, что делает, – пояснила его коллега.
– А кроме того, у нее начисто отсутствует врачебный такт.
– Ее клиенты на это не слишком жалуются, – сухо парировала Стоун, – но коль уж ты заговорил о ее врачебном такте, Том, я тебе кое-что расскажу. Однажды она была дежурным криминалистом при обследовании тела девятилетнего мальчика, которое нашли на территории одного архитектурного памятника в Ромсли. Его нашли поздно ночью, как раз накануне Нового года, так что выкопать его не было никакой возможности аж до следующего утра.
Ким помолчала, вспоминая события четырехлетней давности, а потом продолжила:
– Когда я уехала в одиннадцать вечера, доктор Эй оставалась на месте. Я вернулась в семь утра, и нате вам – она все еще была возле тела, вместе со своим спальным мешком и фляжкой куриного бульона.
Казалось, этот рассказ не произвел на Тома никакого впечатления. Стоун покачала головой. Наверное, подумала она, такому сухарю, как он, трудно понять, что доктор Эй просто не могла оставить мальчика одного, живого или мертвого.
– Думаю, нам надо ехать прямо в участок, – тяжело вздохнула Ким. – Пенну и Гибсону будет слишком сложно в одиночку разыскать нужного нам человека среди всех темнокожих мужчин-«потеряшек» за последние тридцать лет.