Ким никак не отреагировала на его вопросы, но уже тот факт, что она не стала уверять его в том, что сбитая им женщина жива, рассказало водителю обо всем.
– Мистер Бреди, сейчас вам не стоит думать об этом. Вы можете рассказать мне, что произошло? – не сдавалась Стоун.
– Я ни о чем не могу больше думать. Все произошло так быстро… Она появилась словно из ниоткуда. Теперь я потеряю работу, да? – Всхлипывания продолжились.
Ким удивилась, насколько быстро сработал у этого человека инстинкт самосохранения. Она еще совсем не готова была обвинять кого-то, но вспомнил бы он так быстро о своей работе, если б она показала ему, что случилось с жертвой?
– Мистер Бреди, вы не возражаете…
– А мне нужен адвокат? – неожиданно спросил водитель. – Меня что, обвиняют в убийстве?
– Мистер Бреди, вам надо успокоиться и прекратить бежать впереди паровоза. Я просто спрашиваю у вас, что произошло.
– Думаю, что я лучше помолчу, пока… – но лицу шофера было видно, что он замыкается в себе.
– Вы превысили скорость, мистер Бреди? – Ким надеялась услышать ответ, пока процесс разговора окончательно не завершился.
– Простите? – переспросил Алан.
Инспектор с удовольствием принялась объяснять:
– Прошу прощения, мистер Бреди, но я не могу понять, как такое могло произойти при скорости сорок миль в час, – откровенно призналась она.
Мужчина перевел глаза с нее на красный дорожный знак у них над головой.
– Не думайте… Моя скорость… Я не… – Он запинался, пытаясь донести до Стоун свою мысль.
– Тяжелые повреждения, которые получили ваша машина и пешеход, переходивший через улицу, – пожала плечами инспектор, – не соответствуют скорости в сорок миль в час.
Водитель покачал головой в тот самый момент, когда сбоку к ним подошел Тревис.
– Нет, офицер, вы ошибаетесь, – сказал Алан. – Она не переходила улицу перед моим фургоном. Эту женщину толкнули мне под колеса.
17 октября 1989
Джейкоб Джеймс не знал, сколько сейчас времени.
Мрак вокруг действовал на него удушающе. Он постоянно боролся с волнами паники.
Джеймс не знал, сколько времени он уже находится в этой комнате. Сначала он пытался следить за этим, но потом мысли, крутившиеся в голове, нарушили его подсчеты.
Потом мужчина попытался сосредоточиться на мыслях об Адажио. Что она сейчас делает?
Он стал вспоминать ее обычный день. Она все еще жила с ним в одном доме, хотя и училась на последнем курсе университета. Они жили вдвоем вот уже десять лет. Дочь прогремела бы по лестнице, схватила бы тост с маслом, клюнула бы его в щеку и убежала. А потом, остановившись у входной двери, крикнула бы: «Я люблю тебя, папочка!..»