– Значит, в ваших спецслужбах хорошие ученики, на лету схватывают науку убивать…
– Учителя тоже неплохие, – не полез за ответом в карман иранец.
Не реагируя на эту колкость, американец продолжил размышлять вслух.
– Зачем он хотел убить тебя и Майкла? Ты сделал что-то не так, и он перестал доверять тебе?
– Он мне сразу не доверял. И предупреждал меня, чтобы я не садился в машину к Майклу.
– Почему?
Разговор стал приобретать ту оперативную ценность и значимость, которые не предназначались для чужих ушей. Будто вспомнив об этом, американец взял пульт, включил телевизор и отыскал англоязычный (кажется, это был ВВС) канал. Затем он вошел в ванную, на полный напор открыл водопроводный кран, а вернувшись в комнату, оставил за собой широко открытую дверь. Дикторская речь и музыка, бурлящий шум бьющей в ванну воды и, наконец, их собственные голоса сливались в невообразимую какофонию и гвалт, в которых трудно было разобраться и хоть что-то понять. Поймав недоумевающий взгляд своего гостя, он кивнул на открытую дверь ванны и пояснил:
– Шум льющейся воды – старый, как мир, прием на случай прослушки. Но именно он заглушает наш разговор, и далеко не каждый электронный фильтр сможет технически очистить от него аудиозапись нашей беседы. А дикторский текст – еще одна дополнительная трудность для тех, кто вдруг захочет нас подслушать. Так что можем говорить спокойно, но желательно потише.
Ученый понимающе кивнул головой.
– Итак, почему Мирза запретил тебе садиться в машину к Майклу?
– Наверное, боялся, что американец накачает меня наркотиками и захочет похитить… вывезти в Штаты.
– Что за бред…
– И еще он, наверное, думал, что кроме своих тезисов я бесконтрольно передам Майклу какую-нибудь важную информацию по ядерной энергетике Ирана.
– Теперь ясно, почему он решил грохнуть вас обоих, – американец понимающе покачал головой. – А информацию можешь рассказать мне. Здесь тебе ничто не угрожает.
– Но я не допущен ни к каким секретам, – на голубом глазу соврал ученый.
– Послушай Мохаммед, – американец взял стул, поставил его перед собеседником и уселся на него верхом, как ковбой на лошадь, сложив перед собой на высокую спинку руки – кисти к локтям – и уперев в них подбородок, – хватит юлить, давай играть в открытую и честную игру. Сегодня я потерял своего друга, завтра потеряю тебя, а ты потеряешь все. Думаю, тебе известна старая персидская мудрость: легко убить живого, но как воскресить мертвого? Пойми меня правильно. Я – не угрожаю. Я – предупреждаю и хочу помочь тебе.
Разведчик замолчал и немигающим взглядом своих белесых глаз выжидающе вперился в лицо собеседника.