– Вы меня не запугаете, Сергей Сергеевич, – ответила я, – и мою совесть тоже. Я же протестую не против наказаний вообще, ибо видела, к чему ведет безвластие, а против наказаний невиновным. Если это будет исключено, то я с радостью отделю для вас мух от котлет.
На этом наш разговор закончился. Затем к столу подошли Ника с Анастасией, и началось обсуждение сроков набегов на антские рода-изменники и расчета потребных для этого сил и средств. Но такие подробности мне никогда не были интересны, поэтому я тихонечко отошла в сторонку и направилась на поиски своих гавриков. Нашла я их, всех четверых, включая Ува, в обществе юных амазонских оторвочек, выплясывающих под быструю рок-н-ролльную мелодию какой-то их амазонский дикий танец. При этом было видно, что юные амазоночки пытаются отбить у Аси с Яной их кавалеров, но у них это не получается. Мои мальчишки, (и Ува я стала воспринимать тоже как своего), оказались верны своим подругам, не желая поддаваться на дешевые провокации.
Кстати, совсем рядом с моими гавриками и юными амазоночками, вместе с такими же сиротками, танцевала еще одна худенькая раскосенькая смуглая девочка примерно двенадцати лет от роду, одетая в традиционный аварский женский костюм: цветастую свободную рубаху до середины бедра и узкие штанишки-дудочки чуть ниже колен. Если антские сиротки предпочитали или водить хороводы, или тихо стоять в сторонке, молча глядя на танцующих, ибо рок-н-ролл был слишком быстр для их темперамента, то эта аварская девочка, сверкая светлыми подошвами ног, самозабвенно отплясывала что-то свое, похожее сразу и на восточные, и на кавказские танцы. Но вот ее заметили юные амазоночки и, оттеснив антских подростков, встали в круг, хлопками ладоней подбадривая ускорившую темп экзотическую танцоршу, такую же дикую и неукротимую как они. Я на мгновение скользнула своей мыслью по поверхности сознания этой девочки и поняла, что она, выжив там, где выжить было невозможно, и потеряв при этом всех родных, о которых у ней остались не очень хорошие воспоминания, теперь хотела все забыть, жить и радоваться жизни.
30 августа 561 Р.Х. день двадцать седьмой. Полдень. Строящийся стольный град великого княжества Артании на правом берегу Днепра.
Прокопий Кесарийский, секретарь и специалист по связям с общественностью Флавия Велизария.
Записки путешественника по невероятным местам и очевидца чудесных приключений
Случилось так, что волею Божьею мы попали в чрезвычайно странную компанию. Даже получив вторую молодость и возможность в течении еще очень длительного времени заниматься литературным трудом, я все равно не могу до конца поверить во все происходящее. Раньше весь мир делился для меня на варваров и ромеев. Варвары могли быть образованными и иметь длинную историю, но все равно оставаться варварами, потому что они не понимали и не принимали всего того, что делает нас, ромеев отличными от них. И дело тут отнюдь не в том, что варвары совсем иного народа или племени, чем мы. Империя, как огромный котел, принимает в себя людей различных народов и племен или переделывает их в ромеев, рабов базилевса, чиновной иерархии и далекого и непостижимого бога, подозрительного и нетерпимого к чужому мнению, как ревнивый муж. Даже наши мятежи укладываются в строгую систему. Если ромейский полководец поднимет мятеж против императора, то только для того, чтобы занять его место. Если восстанет раб, то только для того, чтобы самому стать господином, а бывших господ обратить в рабов. Если появится какая-нибудь новая еретическая секта, то только для того, чтобы, набрав влияние, самой сделаться господствующим исповеданием, а всех остальных загнать в подполье или уничтожить. Если же варвары, пришедшие с севера, востока или юга, не хотят переделываться в ромеев, то Империя выплевывает их вон как негодный материал.