В Керчи, Кафе, Балаклаве и Гезлеве, где на якорных стоянках нашим вторжением были застигнуты врасплох турецкие военные галеры, полыхнули восстания гребцов-рабов, которые после применения совсем невинного заклинания Освобожденного Железа, ударили в спину своим вчерашним хозяевам и угнетателям. Резня была страшная – даже без подстегивания этих людей боевой магией, ибо у них наболело. Из турецких матросов и офицеров на этих галерах живым не мог уйти никто; гребцы вооружались трофейным оружием и с яростным ревом врывались в порт, круша все подряд и убивая всех встречных, которые хоть немного были похожи на турок или татар. А им навстречу из города в порт, преследуя бегущих хозяев, рвались такие же озверелые, потерявшие человеческий облик люди, которых турки и местные татары использовали в качестве рабочей силы в различных городских учреждениях и частных домах. И все это происходило в тот момент, когда мои воительницы в городских цитаделях мечами и пулеметным огнем под корень вырубали янычарские гарнизоны.
Как правило, после таких схваток Призыв собирал себе обильную жатву среди людей, в одной руке сжимавших отобранное у врага окровавленное оружие, а другой рукой обнимающих за талию какую-нибудь первую попавшуюся красавицу-девицу. И неважно, была та девица освобожденной наложницей-полонянкой или честной дочерью-вдовой какого-нибудь турка, татарина, армянина или грека. Плевать! Главное, что эти люди, потрясая оружием, кричали мне «Любо», или «Хох», а потом, становясь на одно колено, не задумываясь, клали к моим ногам свои ятаганы и абордажные сабли. Сказать честно, это был не самый лучший вариант для войсковой вербовки: безземельная польская шляхта, пленные германские наемники, запорожские реестровые казаки, служилые московские люди и боевые холопы. За исключением двух последних категорий – народ сей буйный, необузданный и горячий, но это были настоящие воины, и этим все сказано. Ибо те, кто, расковавшись, постарались затеряться в стороне от схватки, ни при каких условиях не приходили ко мне предложить свою службу и верность.
Но Призыв Призывом, а ведь эту массу (на весь Крым таких буйных и боеспособных полонян набралось больше двадцати тысяч) надо было как-то структурировать и организовать, назначить командиров и инструкторов и приступить к обучению. Вот тут-то и пригодились Велизарий и Михаил Скопин-Шуйский. После длительного мозголомного совещания мы решили расформировать две уже сформированных мною пехотные дивизии и заново сформировать сорокатысячный пехотный корпус. При этом в линейных ротах должны быть равномерно перемешаны бойцовые и прочие лилитки, дикие амазонки, тевтоны, рекруты мира Славян, мира Батыя и этого мира Смуты, а также ветеранши былых сражений и новобранцы, еще ни разу не бывшие с нами в регулярном деле. Сделано так было ради того, чтобы ветераны, а самое главное ветеранши, смогли бы равномерно передавать свой опыт новичкам, а также для облегчения общения между воителями и воительницами.