Тут ко мне подошел тот самый сосед по палате. Взял стул здоровой рукой и подсел к койке.
– Ну что, лейтенантКак там оноНу, давай знакомиться: я – Петр Михайлович Магашов, подполковник. – сказал он и подержался за мою руку своей здоровой.
– Свешников Владимир Анатольевич, лейтенант. Встать, уж извините – не могу.
– Да брось ты! У нас здесь все равны. Где служил и кем?
– В Севастополисе, сначала в 3-й Черноморской бригаде морской пехоты, а потом ее переименовали в 7-ю гвардейскую горнострелковую бригаду. Служил там командиром сначала простого взвода, после окружения – гранатометного взвода, а потом стал командиром роты.
– Понятно, слышал я про вашу бригаду – вы же отход прикрывали в июле, когда Севастополис оставляли.
– Ага. Прикрывали.
– Как же ты вырвалсяВ тамошнем деле, говорят, вся бригада полегла. Даже знамя не спасли.
– Это точноЧестно говоря, не помню, как вырвался, но кажется, я не единственный кто оттуда спасся. Жалко, конечно, что знамя не спасли – бригаду расформируют. А вы где служили?
– Я был начальником штаба 378 мотострелковой бригады, что полегла возле Бахчисарая. Тоже пробивался из окружения, и вот ранило. А тебя как зацепило?
– В общем, когда от моего батальона осталось всего пятнадцать человек, нас зажали в скалах Фиолента, на береговой полосе, америкосовские горные стрелки. В общем, я остался один из офицеров – все остальные погибли. Они нас сначала закидывали гранатами сверху – зассали лезть вниз, а потом все-таки решились, после того как нас обработали «вертушки». Короче говоря, мы с ними в рукопашную сходились даже, и через два часа остался один и отступал вплавь. Тут-то меня и зацепило. А дальше плохо помню. Знаю, что попал к партизанам, а те отправили сюда.
– Понятно. Судя по тому, что к тебе особое внимание со стороны персонала – рана у тебя серьезная. Но ты счастливчик, не каждому бы такое удалось. Сколько же тебе лет?
– Двадцать два года.
– А по тебе не скажешь – уже вон и седина на висках пробиваться начала. Видать хлебнул ты своего, пацан.
– А я и не знал, что седина на висках.
– Слышишь, Володя, а ты женатДетишки?
– Нет, уже нет.
– В смысле?
– Жена была беременной, погибла при бомбежке.
– Извини.
В этот момент вошла в палату Лена – пришла пора уколов. Магашов встал и, поставив стул на место, сел на свою койку. Девушка мне сделал укол, потрогала рукой лоб, нет ли температуры. Хрупкая девичья ладонь была прохладной и шершавой немного, скорее всего кожа шелушилась от слишком частой обработки рук дезинфицирующими растворами и от частого контакта с хлоркой. Она сделала небольшой нагоняй Магашову за то, что со мной разговаривает, ведь мне нельзя и слова произносить.