Хизер начинает слезливую историю о том, как она ненавидит быть прихвостнем у Март. Добровольное рабство и то лучше. Они просто ею пользуются, бессовестно помыкая. Она из отличницы сделалась хорошисткой, поскольку кучу времени тратит на ожидание приказаний от Старших Март. Ее отец подумывает о том, чтобы согласиться на работу в Далласе, и она не прочь снова переехать, ей ничуть не жалко, ведь, насколько ей известно, ребята на Юге не такие задаваки, как тут.
Я беру еще печенье. Не могу оправиться от шока, что у меня в комнате гость. Мне хочется выгнать Хизер взашей: ведь когда комната снова опустеет, будет невыносимо больно. Хизер говорит, что я оказалась очень проницательной: «…такой проницательной, Мел, что послала к черту эту дурацкую группировку. Весь этот год был просто ужасным. Я проклинала их каждый божий день, но у меня не хватило духу послать их, как это сделала ты».
Она полностью игнорирует тот факт, что я никогда не была принята в их круг и что именно она послала меня к черту, не дав мне возможности остаться даже в тени великолепия Март. Мне кажется, что в комнату вот-вот ворвется парень в бледно-лиловом костюме, с микрофоном в руках и заорет: «Еще один миг альтернативной реальности Пубертатного периода!»
Я по-прежнему теряюсь в догадках, что означает ее появление здесь. Она слизывает крошку от печенья и переходит к делу. Она и другие Младшие Марты должны украсить для выпускного вечера бальный зал «Холидей инн». Мег-и-Эмили-и-Шивон, естественно, не могут помочь; им надо сделать маникюр и отбелить зубы. Горстку привилегированных Младших Март вывел из строя мононуклеоз, в результате чего Хизер осталась одна-одинешенька.
Я: Тебе что, надо украсить все это? К субботнему вечеру?
Хизер: На самом деле мы не сможем приступить к работе до трех часов пополудни из-за какой-то там дурацкой встречи дилеров «Крайслера». Но я знаю, что мы справимся. Я поспрашиваю и других ребят тоже. Ты, случайно, не знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь?
Если честно, то нет, но я тяну резину, напустив на себя задумчивый вид. Хизер принимает мое молчание за знак согласия, типа, я буду счастлива ей помочь. Она соскакивает со стула.
Хизер: Я знала, что ты поможешь. Ты классная. Вот что я тебе скажу. Я твоя должница. Я у тебя в неоплатном долгу. А что, если на следующей неделе я приду и помогу тебе переделать интерьер комнаты?
Я:
Хизер: Разве ты сама не говорила мне, что ненавидишь свою комнату? Ну, теперь я понимаю почему. Уже одно то, что надо просыпаться здесь каждое утро, может вогнать в депрессию. Мы расчистим эту помойку.