— Ну, что, довольны?
— Ева, он меня за попу ущипнул, — плаксиво проговорила Диана с пола, — а я даже почесать не могу.
— Ты вообще молчи, — устало проговорила её сестра, — ты мне чуть нос не откусила. Избавляйся от своей привычки.
— Извини, я хотела только руку Вене прикусить, а то он… Распутайте меня.
Удерживая руки Евы на груди, я тазом блокировал ноги и теперь наклонившись, следил за близнецом, что предпринимала попытки выпутаться из этой ситуации… Не получив итогов Ева наконец проговорила:
— Вениамин Старинов, отпустите меня или я буду звать на помощь.
— Как официально… — протянул я, не делая попыток отпустить блондинку, — знаете, вам пора двоим повзрослеть, вы будущая надежда главного рода семьи Седых, а в мире столько всего вам неизвестного… Ведь “дед” не всегда будет рядом с вами и не будет вытаскивать из жизненных передряг.
— Знаю, Веня, знаю, — тихо проговорила Ева, закрыв глаза, — просто сейчас я все ещё хочу побыть ребенком, пусть немного избалованным, но как ты заметил, годы бегут… Все меняется.
— Знаете, — высвободившись из плена одеяла, Диана села на кровать, — положив этот элемент постельных принадлежностей на край кровати, — вот вы с “дедом” постоянно говорите что мы дети, но это уже далеко не так, мы многое понимаем, — с чем кивнув согласилась Ева, — мы видим с каким трудом “дед” справляется со своими обязанностями как глава рода…
— Тогда, если вы такие умные и взрослые, почему же вы не предложите свою помощь? “Дед” расскажет и покажет что и как, пусть он и стар, но все ещё очень сильный и справедливый глава семьи Седых.
— Не читай нам нотаций. — Резко проговорила Диана.
— Он прав, — осторожно согласилась с моими аргументами Ева, — пусть тебя, младшая, это не сильно касается, а мне как наследнице рода иногда приходится вести себя подобающе.
— Предательница. — Обиженно проговорила Диана.
— Незрелое дитя, — не осталась в долгу Ева.
— Вы ещё подеритесь, — одновременно наградив их щелчком по уху, проговорил я, — впрочем, что я хотел то и сказал, а сейчас собираюсь отдохнуть.
Встав, я принялся раздеваться и осторожно складывать свои вещи на тумбочку, что не вызвало никакого возмущения со стороны девушек. Напротив они, перебрасываясь взглядами, слезли с кровати и, расправив её сели в кресла. Не обращая на них внимания, я выключил свет и, забравшись на кровать, укрылся одеялом и закрыл глаза.
Некоторое время спустя я услышал шорохи снимаемой одежды, а затем почувствовал, как мне под одеялом стало тесно. А с двух сторон ко мне прижались разгоряченные схваткой тела.