– Постойте! – заорал торговец и схватил меня за плечи. – Мой бедный, несчастный мальчик, – он сменил крик на шепот, – какую иглу ты использовал, когда чистил мясо?
Я был действительно тронут. Ли Као проделал всю работу, завлекая кита в сети, и теперь позволил мне загарпунить животное.
– Какую… Какого… Я не помню!
– Ты должен вспомнить! – заревел купец. – Ты использовал серебряную иглу, да или нет?
– Да, – задумчиво ответил я. – Теперь припоминаю. Игла из чистейшего серебра, правда, она упала на пол, и, когда дело дошло до последнего куска мяса, мне, естественно, пришлось взять другую.
– Серебряную? – спросил он, едва дыша.
Я позволил себе выдержать драматическую паузу, сморщив лоб в тяжких раздумьях, и, наконец, ответил:
– Золотую.
Настоятель всегда предупреждал меня не судить людей по обличью, и купец был классическим примером этой мудрости. Его свиноподобный внешний вид говорил о потакании своим желаниям во всем, но, тем не менее, он не обрадовался, когда его прожорливый мир был спасен. Слезы заструились по щекам толстяка, а живот затрясло от рыданий.
– О, мой мальчик, мой бедный, несчастный мальчик, малейший контакт золота и мяса дикобраза смертелен, – прорыдал он. – Проклятие злого духа толкнуло тебя взять золотую иглу для последнего куска, а потом любящими руками ты положил его на тарелку…
– Женщины, которую любил! – пронзительно вскрикнул я. – Моя собственная глупость убила мою невесту!
Я упал на гроб в обмороке, что позволило мне открыть сосуд с Эликсиром Восьмидесяти Зловещих Сущностей, спрятанный с другой стороны.
– Только подумать, мой возлюбленный правнук ответственен за столь омерзительную смерть! – задохнулся мастер Ли.
– Я часто слышал об отравлении дикобразом, но, признаюсь, никогда его не видел. Оно действительно так ужасно? – кротким голосом спросил торговец.
Охранники и таможенные чиновники подошли поближе, насторожив уши и нервно поглядывая на гроб.
– Она начала покрываться красными пятнами, заалел каждый клочок её кожи, – прошептал мастер Ли. – Потом девушка позеленела.
Эликсир Восьмидесяти Зловещих Сущностей подействовал как надо, от гроба потянуло невыносимой вонью.
Начальник Таможни принялся издавать какие-то трудно произносимые давящиеся звуки.
– Потом отвратительно яркий зеленый цвет стал черным, – продолжал нагнетать атмосферу Ли Као.
– Черным? – переспросил торговец, отгоняя испарения от лица.
– Ну, если быть совсем точным, то зеленовато-пурпурно-желтовато-черным, переливающимся по краям, – задумчиво ответил старец. – Затем пошел запах.
– Запах? – закашлялся Начальник Таможни, задыхаясь от ядовитого облака.